Натан мудрый
Шрифт:
Отрадою, блаженством. Но, на счастье,
Не утонули вы, я не сгорела:
О, как должны мы радоваться оба!
Как господа должны благословлять!
Ведь по его веленью охраняли
Невидимые ангелы и вас
И ваш челнок в потоках рек неверных;
И видимый был им же послан ангел,
Чтоб вынести меня на белых крыльях
Из пламени...
Натан (в сторону)
"На белых крыльях"! Да!
Храмовник... Белый плащ его...
Рэха
Чтоб вынести воочию меня
На белых развевающихся крыльях
Из пламени. И вот мне довелось
Лицом к лицу быть с ангелом - и это
Мой ангел!
Натан
Да, была б, конечно, Рэха
Вполне достойна ангела увидеть;
И уж она в его глазах, наверно,
Явилась бы не менее прекрасной,
Чем он в ее.
Рэха (с улыбкой)
Кому же вы хотите
Польстить? Себе иль ангелу?
Натан
Но если б
Обязана была своим спасеньем
Ты человеку, только человеку,
Каких родит природа каждый день,
То не был бы он разве для тебя
Таким же ангелом? Конечно, был бы.
Рэха
Таким же? Нет! Мой ангел - настоящий;
То настоящий ангел был, я знаю.
Да вы же, вы меня учили сами,
Что могут быть и ангелы на свете,
Что может бог и чудеса творить
Ко благу тех, кто чтит его и любит!
А я его люблю.
Натан
И он тебя;
И для таких, как ты, он ежечасно
Являет чудеса - являл их даже
До бытия вселенной.
Рэха
Вот что я
Всегда, всегда готова слушать.
Натан
Как?
Лишь потому, что явно быть спасенной
Храмовником, обыкновенным смертным,
Уж чересчур естественно и просто,
Ты здесь и чуда видеть не желаешь?
Да высшее-то чудо в том и есть,
Что подлинно чудесные явленья
И могут и должны нам каждый день
Встречаться. Если бы не это чудо
Что мыслящие люди называли б
Чудесным? То ль, что называют дети,
Когда, разинув рты, они глазеют
На всякую новинку?
Дайя (Натану)
Вы, должно быть,
Такими хитроумными речами
Вконец ее с ума свести хотите?
Натан
Оставь!
– Итак, не чудом ты считаешь,
Что спас тебя от смерти человек,
Который сам спасен немалым чудом?
Да, да - я говорю: немалым чудом!
Слыхала ли ты раньше, чтоб храмовник
Был пощажен султаном Саладином?
Чтоб сам храмовник требовал пощады
Иль ожидал ее? Чтоб за свободу
Мог предложить он большее что-либо,
Чем кожаный свой пояс, на котором
Волочит он оковы за собой,
И самое большое - свой кинжал?
Рэха
Так рассудили вы. Вот потому-то
И не храмовник это был, а призрак
Храмовника. Из них ни одного
В Иерусалим не приводили пленным
Иначе, как на смерть; и ни один
По городу разгуливать не будет
С такой свободой; как же вы хотите,
Чтоб мог меня спасти храмовник ночью
По доброй воле?
Натан
Ловко извернулась!
Ну, Дайя, твой черед. Ты мне сказала,
Что пленником доставлен он сюда.
Но это ведь не все? Ты больше знаешь?
Дайя
Толкуют разное. Храмовник будто
Лишь оттого помилован, что в нем
Султан нашел большое сходство с братом,
Которого особенно любил.
Но этого любимца лет уж двадцать
На свете нет; какой он смертью умер
И как он назывался - я не знаю:
Но это все уж так невероятно,
Что можно только сказкою считать.
Натан
Ну, Дайя! Отчего ж невероятно?
Не оттого ли, что готова ты
Как было здесь - другой поверить сказке
Еще невероятней? Отчего ж
В дни юности не мог один из братьев
Особенно быть милым Саладину,
Который всех родных своих так любит?
Двух схожих лиц в природе не бывает?
Минувших лет живое впечатленье
Не продолжает жить? Знакомый образ
Знакомых чувств не пробуждает в сердце?
С какой поры? Что в этом ты находишь
Невероятного? Ах, Дайя, Дайя!
Для мудрой головы твоей, конечно,
Здесь чуда нет: твои лишь чудеса
Нуждаются... Не то хотел сказать я:
Достойны веры.
Дайя
Это уж насмешка.
Натан
Лишь на твою в ответ... Так значит, Рэха,
Твое спасенье чудом остается
Лишь для того возможным, кто нередко
Земных владык суровые решенья
Одним прикосновеньем легким может
В игру, в насмешку даже обратить.
Рэха
Отец! Отец! Когда я заблуждаюсь
Вы знаете, мне это тяжело!
Натан
И даже больше - знаю, поученья
Всегда услышать любишь ты. Смотри!
Повыше иль пониже лоб; у носа
Такое иль иное очертанье;
На острой иль тупой кости, дугою
Иль прямо брови; что-нибудь пустое
Изгиб, морщинка, пятнышко в лице
У европейца дикого - и в этом
Тебе здесь, в Азии, залог спасенья!