Научи меня летать
Шрифт:
– Среди моих пациентов есть девочки-подростки, помешанные на кинозвездах. – Она окинула взглядом огромное открытое пространство, предназначенное для испытания аппаратов «Грин, Грин энд Шейлен». Ее кожу покалывало от песчинок, подхваченных ветром. – Значит, вот где делается волшебство?
– Его часть. В полумиле отсюда находится офис. – Он кивком указал ей на современное здание из стекла и бетона в дальнем конце площадки. – Когда мы наконец разовьем направление космического туризма, это место станет крупным коммерческим аэро– и космопортом. Когда
Его глаза были скрыты за стеклами солнцезащитных очков, но его оговорка сказала ей, что он еще не свыкся с гибелью своих партнеров и внезапными переменами в собственной жизни.
– «Грин, Грин энд Шейлен» – это в большей степени поставщик военных летательных аппаратов, – продолжил он после напряженной паузы. – Отдел производства находится за пределами Форт-Уэрта, а в деловой части города есть еще один офис. Там осуществляются финансовые операции. Я летаю туда-сюда на вертолете. Здесь за городом земля дешевле. Тому, кто занимается космическим туризмом, нужно много земли.
– Гм. – Она здесь не для того, чтобы обсуждать деятельность компании, которая создает самые опасные летательные аппараты за всю историю человечества. Они с Шеем не старые друзья, которые встретились, чтобы поболтать о том о сем. Он ее клиент, и она должна делать свою работу. – Полагаю, твой дом где-то неподалеку?
– В паре миль отсюда. Ты готова?
Шей взял ее чемоданы, и Джулиана обнаружила, что на его футболке написано: «Моих родителей похитили инопланетяне. Эта футболка – все, что я получил взамен». Ему всегда была присуща детская непосредственность. Именно она была причиной, по которой Джулиана не прогнала его, когда он подошел к ней в библиотеке колледжа в день их знакомства. Тогда она подозревала, что он никогда не повзрослеет, и позже ей было больно признавать, что она оказалась права.
Вместо того чтобы вернуть его с небес на землю, богатство и успех позволили ему делать новые опасные игрушки. Сейчас от него зависит еще больше людей, чем прежде. Что с ними будет, если он серьезно пострадает? Если погибнет?
Чем меньше она будет об этом думать, тем лучше. Она приехала сюда работать.
После того как Шей уложил ее вещи в багажник и сел за руль, она забралась на пассажирское сиденье. Он завел мотор, и мгновение спустя они уже мчались по шоссе с головокружительной скоростью. Джулиане хотелось попросить его ехать помедленнее, но вместо этого она произнесла:
– Расскажи мне о Майки.
Из динамиков доносилась музыка струнного оркестра, поэтому ей пришлось говорить громко.
Классическая музыка и Шей показались ей чем-то несовместимым, но затем она вспомнила, что он ходил на все ее концерты и всегда занимал место в первом ряду. Он утверждал, что ему доставляет удовольствие наблюдать за тем, как она играет на скрипке. Тогда она думала, что он просто хотел сделать ей приятное, но ему, похоже, действительно нравилась ее музыка.
– Он малыш, потерявший родителей. Что еще можно о нем сказать?
Они ехали по унылой
– Многое. Например, начни с его возраста.
Вид его рук пробуждал волнующие воспоминания, и она, отвернувшись, уставилась на горы вдалеке. Когда ей было двадцать два года, секс был для нее одним из источников удовольствия. Со временем она стала смотреть на него только как на процесс, необходимый для зачатия ребенка.
– Думаю, ему месяцев пять. Может, шесть.
– Мне нужно знать точно. В шесть месяцев ребенку начинают давать прикорм.
– Мы с Донной говорили только о двигателях и конструкциях летательных аппаратов.
Джулиану это нисколько не удивило. Донна производила впечатление женщины, которой было проще запомнить сложную формулу, чем рост и вес ее малыша. Материнство нисколько не изменило Донну, раз она забралась в испытательный корабль, проигнорировав возможные последствия. Раз оставила своего ребенка человеку, который не может жить без риска.
– Она никогда не говорила о своем ребенке? А Грант?
– Они часто о нем говорили, только я не обращал на это внимания. Донна меня интересовала как инженер, а не как мать. Взорвавшийся аппарат был ее проектом. Она работала над ним три года.
Это многое объясняло.
– Позвони сегодня педиатру, который наблюдает Майки. Я составлю список вопросов, которые тебе нужно будет ему задать.
– Откуда я могу знать, кто его наблюдает?
Джулиана вздохнула:
– Позвони секретарше Донны. У нее должен быть его номер. Любой отец должен иметь под рукой телефонный номер врача своего ребенка. Что бы ты делал, если бы у Майки поднялась температура?
– Позвонил бы Линде. Моей помощнице, – пояснил он, прежде чем она успела спросить его, кто такая Линда. – Должно быть, у тебя дома я неясно выразился. Мне нужна помощь, а не критика.
– Прости, – сказала Джулиана.
Шею действительно необходим ее профессиональный опыт. Умение заботиться о детях не является врожденным даже у женщин. Мать Джулианы была тому наглядным примером. Она не смогла внушить дочери чувство защищенности, которое является одним из самых важных для ребенка.
Большинство женщин во время беременности изучают литературу по уходу за ребенком, посещают специальные курсы. Шею придется всему научиться за восемь недель.
Он старается быть хорошим отцом для Майки. Она должна стараться ему помочь, а не набрасываться на него с критикой только потому, что ее по-прежнему к нему влечет. Ей придется подавлять свое желание, если она не хочет упустить возможность для написания книги.
– Мы приехали.
Шей нажал на кнопку на защитном козырьке. Чугунные ворота открылись, и они заехали внутрь.
В центре участка располагался огромный дом из стекла и бетона с разноуровневыми крышами и балконами.
– И все это предназначено для одного человека?