Научи меня
Шрифт:
Мишка постарался выглядеть сурово и внушительно.
– Ты зачем к нему полезла, Насть?
– Он Кузю мне не давал!
– А ты его за шкирку тянула!
– Неплавда!
– Плавда.
– Не длазни меня!
– А ты не мямли!
Мишка, не выдержав, закатил глаза и застонал сквозь сжатые зубы. Если этих двоих стравить, то в доме воцарялся хаос. Как назло, Катьки нету, чтобы хоть как-то их сдерживать.
– Вы прекратите или нет? В конце концов! Кирилл.
– Это не я.
– Ты старше. Она девочка, - Настя сразу же довольно откинулась на спинку и засияла улыбкой.
– Ты мальчик. Ты должен был уступить. Она же тебя не убила, зайдя в твою комнату.
– Она чуть шкуру с Кузи не сняла.
Правда это или нет, но Кузьма, прижавшийся к его боку, печально гавкнул.
– А ты, красавица моя, чтобы к псу больше не подходила. Пока не научишься с ним вести себя по-человечески. Он живой и ему больно.
– Да я его только погладила!
– Знаю я твое погладила.
– Папа!
– дочь была недовольна таким исходом дел.
– Я все сказал.
– Ты невозможный папа!
– Настя с ногами вскочила на диван, всеми силами удерживая равновесия, и обиженно надула губы.
– А сейчас невозможная мама даст тебе по шее за то, что ты скачешь на диване.
Невозможная мама как раз открывала дверь и стряхивала с зонтика капельки влаги.
– Я дома!
– весело крикнула Катя, и на ее голос все, в том числе и пострадавший непонятно от ого Кузьма, бросились в коридор.
– Ого, сколько вас!
– Мама, он мне обижает!
– Мам, она меня достала уже!
Катя вопросительно поглядела на разведшего руками мужа, который с явным облегчением передавал ругающийся клубок детей в ее руки.
– Даже не спрашивай, - открестился Подольский.
– Я понял только, что Кузьма им попался под руку.
Пес лизнул ее руку и попытался за нее спрятаться.
– Как весело, - Миша помог ей раздеться и поцеловал в шею.
– Ты сегодня не ездил на работу?
– Нет. Завтра на весь день уеду.
– Поели?
– Тебя ждали.
Катя засмеялась.
– Как обычно.
– Как прошло?
– Я добрый преподаватель.
– Зачет, я так понимаю, сдали все?
– Конечно. Так, Кирилл, Настя, расцепитесь и по своим комнатам, - прикрикнула на детей Катерина. Правда, они уже начали успокаиваться и без ее помощи.
– Насчет билетов все решил?
– Угу, - как только дети вышли из прихожей, Миша обвил ее талию двумя руками и поцеловал - на этот раз несдержанно, жадно и явно был не намерен в ближайшее время останавливаться.
– Через три дня улетаем.
– Это хорошо.
– Кать?
– Ммм?
– Я есть хочу.
Она в последний раз его поцеловала крепко, зная, что до вечера у них не будет времени остаться наедине, и неохотно отстранилась.
– Пойдем. Вечно голодный.
– Мне надо молоко за вредность, - Мишка ее не отпустил, идя следом.
– Они все утро как кошка с собакой.
Проходя мимо гостиной, Катя решила заглянуть и проверить детей. Оба мирно сидели на диване, между ними разлегся Кузька, довольно жмурясь, пока рука дочки почесывала его за ушком.
На ее вопросительный взгляд муж только пожал плечами.
– Устали, наверное. Или ты на них хорошо влияешь.
– Конечно.
– Ты на нас всех хорошо влияешь, - подлизывался Мишка.
– Успокаивающе.
– Я чувствую, как я на тебя успокаивающе действую.
Подольский слегка отстранился, стараясь не касаться ее бедер.
– Я скучал.
– Меня пару часов не было.
– Я все равно скучал.
– Мам! Можно мне какао?
Миша, только что усадивший ее на стол и почти расстегнувший синюю кофточку, страдальчески застонал и поспешно вернул все на свои места.
– Можно!
– крикнула девушка, помогая застегнуть мелкие пуговички.
– Сейчас сделаю.
– Эх, блин...
– Ты есть хотел, - спрыгнула со стола, Мишкин свитер расправила и подтолкнула мужа к ванной.
– Иди руки лучше мой.
– Я уже не хочу есть.
– А надо. Иди. Остальное вечером.
– Вертите мной, как хотите, - он притворно загрустил, но лукавые смешинки, сверкающие в глазах, портили всю трагичность.
– Мы тебя любим.
– Угу.
– Угу, - подтвердила Катя.
– Даже не сомневайся.