Научись чувствовать
Шрифт:
Не из любопытства, просто это пока единственное место, не напоминающее мне о человеке, который растоптал мое достоинство. Злости на него нет, только на себя, потому что это я виновата.
Там единственная большая дверь, открываю ее. Удивление на миг затмило всепоглощающий стыд. Посреди комнаты стоял огромный черный рояль. Ну, и кто тут играет на музыкальном инструменте? Ответ пришел сразу, и я зажала зубы.
А инструмент очень красивый, наверное, он целое состояние отдал. Поворачиваю голову и вижу стереосистему.
Подхожу к стереоустановке и включаю музыку. Уши поддергиваются от боли, звук оглушительно громкий. Выключаю, ну нифига себе! Заранее делаю тише и снова включаю. Так-то лучше.
Иду в центр комнаты и начинаю танцевать. Танцую бешеные связки, выпуская всю боль и грязь через танец. Слезы снова наворачиваются на глазах, и я их уже не сдерживаю. Продолжаю танцевать, соленые капли льются, не переставая. Наконец, оседаю на пол и плачу в голос. Вообще люди правильно говорят, что плакать иногда полезно: все чувства, терзавшие тебя, уходят, оставляя пустоту. Пустота, которая равнозначна равнодушию, она помогает снова трезво мыслить.
Не знаю, сколько я плакала по времени. Слезы кончились, и я пошла в душ, предварительно выключив оглушительную музыку. Прислуга наверняка донесет на меня Кайлу. Плевать.
Встаю под мягкие теплые струи. Хватит себя жалеть, надо думать, как выбираться отсюда. Жизнь хороший воспитатель, но жестокий, очень. Увы, я уже не мечтаю о крутом бойфренде, который будет меня защищать от всех напастей и дарить мне красные розы каждый день, а ведь все мои ровесницы думают только об этом. Ну, а о чем еще думать наивным девушкам в семнадцать лет? Лучше бы в приюте осталась.
Не вижу логики, зачем удочерять девушку, если сама будешь пить с какими-то бомжами днями напролет? Можно кстати сбежать обратно в приют, но Кайл быстро вернет обратно. Я уже представляю, как он заходит в приют с желанием удочерить меня. И тогда все будет более плачевно, поскольку он будет являться моим законным опекуном. Хо-хо законным опекуном, играющим в незаконные игры со своей несовершеннолетней приемной дочерью. Зашибись. Нет уж, лучше придерживаться изначального плана.
Надо хотя бы на работу устроиться, не хочу зависеть от этого человека. «Ну, и кто тебя примет без образования и несовершеннолетнюю на работу, умница?» - активировалось убитое подсознание. Ничего устроюсь какой-нибудь посудомойкой. А оттуда и убежать недалеко, надо только заставить Кайла поверить, что я потеряла интерес к побегу. Да, он и так поверил уже. Приблизительно на том моменте, когда я позволила связать себя. Горечь и неприятное колющее ощущение снова появились внутри. Какая же дура! Доверилась человеку, который избил и изнасиловал тебя. Сожаление, стыд и омерзение снова занялись моим разумом. Ненавижу. Только вот не знаю кого именно.
Сколько времени-то? Я присвистнула - полседьмого вечера. «Ну, правильно меньше надо вести активную сексуальную жизнь!». Надо что-то делать с внутренним голосом.
Надеваю джинсы и майку
Захожу в гостиную и через мгновение опасливо пячусь назад, только вот мужчина уже заметил меня. Когда только он успел вернуться с работы? И почему я не услышала шум машины? Ну, почему? Я стыдливо уткнулась взглядом в пол, изучая интерьер. Какая-то незамеченная крошка на полу осталась живая после уборки.
– Привет, крошка, – голос удивленный. Наверное, думает, чего это я не кидаюсь ему на шею.
– Привет, – прохожу к столу и сажусь напротив Кайла. Если бы не потребности желудка к еде, хрен бы я добровольно спустилась сюда. «Если бы не твои потребности к сексу, ты бы сейчас не выглядела как полная идиотка». Кровь прилипла к щекам. Хорошо, что я не краснею. Ну, давай, поведай ему о своем желании. – Кайл, я хочу устроиться на работу, – получился вопросительный тон. Ну, молодец, вместо того, чтобы твердо настаивать на своем, распустила нюни.
– Так-так, – послышался шелест. Он отложил газету. Я почти осязаемо чувствую его взгляд. – Нет.
– Что, значит, нет? Я должна работать! – поднимаю взгляд на него. Он сидит в черном деловом костюме, каштановые волосы небрежно взъерошены.
– Для чего, позволь узнать, ты хочешь работать? – насмешливый тон. Ну, хорошо еще не сказал что-то типа: «У тебя уже есть работа». Ну, давай, говори!
– Я хочу учиться, – ужас какой! Губы дрожат, а сердце бешено колотится. Успокойся, посчитай до десяти в конце концов. Он удивленно приподнял одну бровь.
– Учиться?
– Да, я хочу учиться! Кроме того, я не хочу зависеть от тебя! – вспылила я.
– И на кого же ты хочешь учиться? – подковырнул мужчина.
На кого?
– На журналиста, – выпалила я, не задумываясь. А что, вполне себе нормальная профессия.
– На журналиста? – Кайл все-таки мне не поверил. Ну, и что теперь делать?
– Я. Хочу. Работать! – разделяя каждое слово, проговорила я. Он хитро усмехнулся.
– Ну, что ж будет тебе работа, – меня передернула от его усмешки. Он явно задумал что-то не очень хорошее. – Ешь.
Подали аппетитный стейк из свинины с запеченным картофелем. Желудок требовательно заурчал. Вздохнув, я принялась есть. Что теперь делать? Как только поем, смотаюсь в комнату и сделаю вид, что сплю. Зашибись.
Складываю приборы в уже чистую тарелку и поднимаюсь из-за стола.
– Ты куда-то собралась? – холодно поинтересовался Кайл. И что у него за перепады настроения? Надо будет в Википедии набрать, нет ли у мужчин чего-то типа месячных.