Научись чувствовать
Шрифт:
– Вот что ты наделал? – Рявкает покемон. – Придется ей сейчас вводить!
Я все еще безудержно рыдаю, игла глубоко входит под кожу и на этот раз она дарит не бешеный кайф, а темноту.
И тут я вспомнила ради кого мне стоит бороться. Ради маленького человечка, который сейчас живет у меня под сердцем. Нужно бороться, не сдаваться, рвать когтями и зубами за его жизнь, пусть я окажусь навечно подсаженной на наркотики, но ему не должны повредить.
Я совершенно точно знаю, что если не прекратить уколы, то он умрет, умрет,
Кайл, это ребенок Кайла. Еще один толчок, чтобы продолжать бороться. Если я потеряю ребенка, я потеряю и последнюю частичку Кайла, которая у меня осталась. Не могу себе этого позволить, не могу.
Сквозь затуманенный героином мозг начали пробираться звуки, но я не спешила их открывать. Хоть мозг включился и не полностью, но я понимала, что как только раскрою глаза, новая порция раствориться в моем теле быстрее, чем я скажу «Покемон».
Какие они тупые, никому я не нужна. Кайл наверняка сейчас развлекается с новой пышногрудой девицей. Они только покалечат меня и убьют ребенка. Тоже мне, месть Блейку. Хотя, если Фрэнк узнает об этом, не видать мне этого света, также как и малышу. Бедненький мой. Угораздило его появиться у немного неадекватной семнадцатилетней девушки и у мстительного отца деспота. Ах да, я же еще и несовершеннолетняя, и отец его совратил малолетнюю в свои то зрелые двадцать пять. Даа, лучше не придумаешь.
Еще есть из ниоткуда появившаяся сестра. Почему Кайл мне ничего не сказал о Мирте? Почему? Это так непривычно, когда у тебя кто-то есть. Если я отсюда выберусь и смогу нормально вылечиться, то всю жизнь посвящу малышу и Мирте. Она на год старше меня. И все время заботилась обо мне, пока мы были вместе, да, она думала, что так отплачивает долг, но она мне помогала, она поддерживала меня, а как она переживала за Скарлетт.
Кровь закипает, почему Кайл лишил меня этого, почему? Почему он выгнал меня, даже не выслушав? Почему? И почему я продолжаю испытывать к нему эти чувства?
Любовь - это сука. Последняя сука, которая может вытворять с человеком все, что другой захочет, над тобой будут издеваться, будут кричать и визжать, чтобы ты отстала, но ты все равно простишь все обиды и удары по твоей душе, лишь бы быть с человеком, который необходим тебе как воздух.
А я-то всего-то хотела обычную нормальную жизнь! Почему эта гребанная нормальность так недостижима?
– Что-то она долго не просыпается. – Грубый голос лысыго заставляет меня перестать жалеть себя и вернуться к ситуации, в которую я попала. Надо попробовать убежать. Их всего-то два. Неужели не получится обхитрить их? – Может, введем во сне? – Нет, только не это.
– Ты совсем мозгами не думаешь? Мы ее так до передоза доведем! Идиот! – Да, покемончик, я тебе больше симпатизирую.
– Ну, ладно. – Слышится звук удаляющихся шагов, но я не спешу открывать глаза. – Что ж, сучка, сейчас я с тобой развлекусь, все равно ничего помнить не будешь.
Вот урод, сейчас я ему устрою сюрприз. Боюсь дышать, лежу как статуя. Он медленно снимает с меня одеяло, как я раньше не заметила, что одежда высохла? Какая-то
Так лестница верх, потом три двери, две по бокам и одна посередине. Они что меня в подвале сарая держали? Какую дверь выбрать? Открываю ту, которая посередине и матерюсь на себя всеми возможными словами. Там сидит покемон. Он ругается и двигается в мою сторону. Я рывком захлопываю дверь перед его носом и шарахаюсь в левой двери сбоку. Там меня постигает неудача в виде огромных количеств сена. Супер, сбежала. Десять раз и все удачно.
Блондин скручивает меня сзади и зовет какого-то Рика, а, это лысый. Я стараюсь ударить ему в пах или хотя бы в лицо. Ничего не получается. Силы, еще не восстановленные до конца, заканчиваются. Резко наступаю кроссовкой на пятку и бью локтем в живот. Безрезультатно, он тащит меня, попутно оря матом, обратно. Я извиваюсь как змея, брыкаюсь, бьюсь, ничего.
Покемон бросает меня на пол.
– Драная сука! – Лысый уже более менее пришел в себя и, пошатываясь, приблизился ко мне. – Сейчас ты мне дашь ей врезать? – проревел Рик, перемазывая кровью лицо.
В ответ блондин вынимает огромный шприц с героином.
– Это лучше будет. – Усмехается он. – Она и меня порядком достала, оттрахаешь ее, когда она будет в бессознательном состоянии.
Ужас сковывает тело, я бьюсь у них под ногами, пытаясь изменить свою участь. Но сопротивляться бесполезно, хотя я пытаюсь не сдаваться даже тогда, когда мне делают болезненный укол в плечо и вводят содержимое шприца.
Дверь внезапно открывается, и по лестнице бегом спускаются человек пять мужчин, одетых в черные костюмы. Они опрокидывают на пол моих похитителей и избивают их. Но я уже не могу наблюдать за этим. Серая пелена тумана заполняет глаза, знакомое ощущение счастья приходит, и я погружаюсь в такую родную темноту, ставшей мне лучшем убежищем от всех проблем.
Однако, когда я в последний момент вижу встревоженные и такие знакомые до боли глаза Кайла, темнота становится нежеланной. Но она неизбежна, как и все разочарования в жизни.
11.Оковы спали.
Вот сейчас я ненавижу сон и свою беспомощность. Я безумно хочу узнать, на самом ли деле меня спасли или это все бред моего воспаленного мозга.
Слабо верится, что меня все-таки нашли и спасли, еще слабее верится, что это сделал Кайл. Похоже, я никогда не смогу понять этого человека.
Наконец, отдохнувший организм позволяет мне разлепить веки. Сначала все сливается, и перед глазами пляшут черные точки, но потом уже начинаю отличать слабые очертания комнаты. Комнаты? Значит, не приснилось.