Шрифт:
Скотт Янг
Научись защищаться
Глава 1
Уже больше часа Билл Спунский ворочается в своей постели, несмотря на все старания уснуть. Завтра предстоит первый матч на первенство школьных команд старших классов. В ушах стоит рев болельщиков, скрежет коньков по льду, удары клюшек, свистки арбитра, крики игроков. В воображении словно на киноэкране возникает одна картина за другой... Вот стоит он, в хоккейных доспехах неуклюжий парень, готовый к отражению атаки. Игроки школы имени Кельвина наседают. Он отбирает у них шайбу и мчится
Мечты... Он ухмыльнулся в темноте. Легко быть героем в мечтах...
Он снова заерзал в постели, пытаясь уснуть. В старом деревянном доме, полном скрипов и шорохов, слышалось лишь завывание ветра, приглушенные голоса родителей снизу да шуршание шин на улице по ноябрьскому мокрому снегу.
Перед его мысленным взором возникла другая картина. Раздевалка старого крытого катка, где школа арендовала лед для тренировок. Тяжелый запах пота и мази, за долгие годы словно въевшийся в выщербленный коньками деревянный пол, и изрезанные и исписанные именами и фамилиями стены. Рози Дюплесси, выжимающий свою потную майку; мальчики, вымотанные тренировкой до предела и сидящие на скамьях, опустив в изнеможении головы. Отдышавшись наконец, они устало расшнуровывают ботинки и раздеваются. Ред Тэрнер аккуратно разрывает на квадратики лист бумаги, а Толстяк Абрам-сон затачивает огрызок карандаша видавшим виды перочинным ножиком...
И вдруг заговорил Ред. В прошлом году Билл с трудом привык к его хриплому голосу. Никак не мог взять в толк, как такой голос, изрезанное шрамами лицо, могучие плечи, когда-то хорошо знакомые соперникам на играх профессиональных хоккейных команд, могли сочетаться с добротой и отзывчивостью.
— Нам нужно выбрать капитана команды и его ассистентов, — сказал Ред. — В прошлом году капитаном был Де-Гручи, ему помогали Гарри Бертон, Бенни Вонг и Паттерсон. Но Паттерсон окончил школу.
А почему бы не оставить все как есть? — спросил Рози.
Как вы решите, мальчики, — отозвался Ред. — Но все равно нам понадобится еще один ассистент капитана.
Раскрасневшееся лицо Вика Де-Гручи высунулось из рубашки, которую он через голову натягивал на себя. Светлые волосы торчали во все стороны. Его прозвали Ворчуном, но он был хорошим капитаном, превосходным вожаком на льду.
—Я предлагаю кандидатуру Спунского, — сказал он.
—Поддерживаю, — подхватил Пит Гордон. Билл привстал с места.
—Но я еще даже не состою в команде, — запротестовал он.
Состоишь, состоишь, — улыбнулся Ред. — Кто за? Вверх взметнулись руки.
Против? Никого.
—Итак, избран Билл, — объявил Ред. — Выходит, зря я готовил эти бумажки...
Его слова потонули в аплодисментах. Билл, к собственному удивлению, почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. Грудь сдавило. Он хотел что-то сказать, но смог вымолвить только одно слово: «Спасибо».
А сейчас он лежал с открытыми глазами в постели, думая о чудесном повороте событий. Ассистент капитана. Он все еще не мог полностью этого осознать. В прошлом году Билл участвовал всего лишь в двух играх... И напомнил об этом тренеру, когда они остались и раздевалке вдвоем.
—Ты недооцениваешь себя, парень, — сказал Ред. — Я знаю, как ты тренировался после окончания сезона... Из таких ребят и рождаются настоящие
Вперив взгляд в темноту, Билл задумался: откуда Реду вce известно? Ведь об этом знали только ближайшие друзья — Пит Гордон и Де-Гручи. Кроме ежедневных тренировок по утрам он приводил в порядок лед, убирал помещение, орудуя лопатой и метлой, а за это ему позволяли бесплатно присутствовать на матчах команд НХЛ. И до конца марта, пока лед не начал таять по углам катка, он ходил туда каждое утро, сотни раз отрабатывая резкие остановки, развороты назад, уходы в сторону. А летом приспособил большие листы фанеры и увидел, что шайба скользит по их гладкой поверхности почти как по льду. Начиная с сентября он ходил на стадион и смотрел, как тренируются команды НХЛ. Наверное, все это пошло ему на пользу...
Воспоминания не давали заснуть, черт побери!
Билл пытался сосредоточиться на своей комнате: вешалка в углу, там висит его одежда; стул у стола, за которым еще два часа назад он корпел над домашними заданиями; фотография Сары Гордон на тумбочке перед зеркалом; два фотоснимка прошлогодней команды Северо-западной школы — один из них снятый в тот вечер, когда Пит Гордон с подачи Билла забил победную шайбу в игре против команды школы Даниэля Мака, что позволило им выйти в финал, и второй, когда они проиграли всего одну шайбу кельвинцам в финале.
«Как хорошо, — радовался он, ворочаясь в постели, — что завтра мы снова встречаемся с кельвинцами. Мы побьем их... Мы еще покажем всем... Выиграем первенство города, провинции, мы...»
Опять мечты...
По-видимому, он задремал, во всяком случае не слышал, как родители поднялись наверх в спальню рядом с его комнатой. Когда он проснулся, то уловил тихие голоса. Стены в доме были тонкие.
Первое, что он услышал, было решительное «нет!» его отца.
—Послушай, Эндрю, я должна пойти работать, — говорила мама, и после короткой паузы продолжала: —Тебе приходится ночи напролет просиживать над дополнительными работами, чтобы оплатить долги, сделанные из-за меня. Я не хочу этого.
Сон у Билла как рукой сняло. Прошлую зиму мама долго болела. «Нервное истощение, — поставил диагноз доктор, — нужно лечь в больницу». Но ей удалось уговорить врача. Семья и так слишком долго была разлучена... Билл знал, что лечение стоит очень дорого и отцу пришлось взять ссуду в банке, целых десять тысяч долларов. Все было скрупулезно рассчитано: этих денег должно было хватить на оплату докторов и лекарств, на выплату банковского долга и процентов по нему, на уплату налогов и, при строгой экономии, на еду, на оплату счетов за свет и отопление. И все из жалованья отца.
Разговор за стеной продолжался:
Немного лишней работы мне не повредит, — сказал отец.
Да? С утра до вечера в университете, и еще вечерняя школа?! Если бы у тебя оставалось время на собственные занятия... — В голосе матери послышались нежные нотки. — Тебе так много нужно восполнить...
— Ты слишком заботишься обо мне. Главное, что мы все вместе, наш сын с нами и мы счастливы. Я готов трудиться хоть двадцать часов в сутки ради этого. Но тебе работать я не разрешу. С твоим здоровьем это исключено. Доктор настаивает на отдыхе, ты сама знаешь.