Научите меня стрелять

Яковлева Анна

Егоров привалился плечом к дверному косяку, скрестил руки на груди и стоял, наблюдая за мной.

– Кать, ну так вышло, извини.

Я посмотрела на мужа:

– Ты говорил, что в состоянии защитить меня. Помнишь?

– Помню, – тихо признался Пашка.

– Ты мной рисковал. Думаешь, имеешь право?

– Нет, не имею.

– Шалва никогда бы так не поступил.

– Я же извинился, – повысил голос Егоров.

– Да пошел ты со своими извинениями, – устало отмахнулась я, продолжая собирать вещи.

– Нашла

идеал, – скривился Егоров и двинул кулаком по стене, – это ты с ним не живешь, поэтому он кажется тебе таким хорошим. Дура.

Пашка выскочил из комнаты, что-то по пути еще выкрикнул, но я не расслышала. Уложив вещи, я зашла на кухню забрать свою чашку.

Егоров сидел, упираясь локтями в колени, и смотрел в одну точку себе под ноги. Когда я вошла, он поднял голову и попросил:

– Ну прости меня, Кать.

Мне уже самой хотелось помириться, только я не знала, как это сделать, чтобы Пашке мир не достался слишком легко. Я опустилась на диван рядом с Бильбо. Егоров обнял меня, я вдохнула его запах, закрыла глаза и вытянула губы трубочкой, но Пашка не торопился меня целовать.

– Кать, я тобой горжусь, – выдал Егоров.

Открыв глаза, я внимательно посмотрела на Егорова:

– Какие вы, мужчины, все-таки странные существа.

Если профессиональные обязанности Пашка выполнил формально, на троечку, то супружеские – с большим чувством. Меня распирали эмоции, почему-то захотелось поплакать, что я с удовольствием и сделала.

– Кать, ну чего ты? – заерзал Егоров. – Я же извинился.

– Да, извинился, извинился, – вытирая слезы, согласилась я.

– Тогда от чего плачешь?

– От счастья.

– Ну что вы, бабы, за народ такой?

– Паш, – с опозданием проявила я интерес к тому, кто в меня стрелял, – а это был Дуйков?

– Да, только никакой он не Дуйков, это руководитель террористической организации Руслан Дзоров. После того как ты его ранила, он засветился только один раз, при переходе границы из Северной Осетии в Южную. Паспорт он сменил, вернулся под другим именем. Сейчас его зовут Руслан Айланов. Ты его хорошо помнишь?

– Я его никогда не забуду. Это ему Прясников хотел продать удобрение?

Мне стало казаться, что все наши приключения на юге России – плод моего больного воображения.

– Пока не ясно, какая связь, помимо родственной, существовала между Степанычем, Прясниковым и Никифоровым. Зато известно, что Гошка и этот Руслан Дуйков-Айланов учились в одной школе. Гошка предложил селитру Руслану, а тот ее просто у него отнял. Тогда Гошка по-быстрому женился и обратился к своему шурину, то есть к Прясникову, за защитой. И, как считает Белый, Степаныч им помешал.

– Да как он им помешал?

– Да он эту селитру стащил у них и спрятал. Они чуть друг друга не передушили, пока не поняли, что это он.

– Значит, Степаныча тоже Дуйков-Айланов убил?

– Выходит, так.

Тут

я вспомнила, что Гошка что-то такое мне говорил про одноклассника, но я не очень вникала, потому что даже предположить не могла, что все так обернется. И я решила поделиться с Пашкой воспоминаниями:

– Слушай, мне соседка Степаныча рассказывала, что он возил гуманитарный груз во Владикавказ. Я собиралась встретиться с водителями этой гуманитарной колонны, но мне помешал Дуйков.

– Тебе делать нечего? – с ходу накинулся на меня Пашка.

И мы бы опять поругались, но я побоялась разбудить Бильбо. Пес все еще спал, и, глядя на него, я опять всплакнула: «Вот кому надо сказать спасибо, вот кто по-настоящему меня охранял, рискуя жизнью».

Сидеть на даче стало бессмысленно, и мы с Егоровым вернулись в город.

Ездить мне было не на чем, и я опять купила себе машину. На этот раз «фольксваген». Шеф поздравил с покупкой и поинтересовался:

– А где «пежо»?

– Надоел, решила поменять.

– Вот в этом ты вся, Меркулова, – тяжело вздохнул шеф.

В течение дня я несколько раз вспоминала, что у меня есть муж – любимый мужчина, с удовольствием работала, с радостью ехала домой – в общем, жизнь наладилась.

Белый с Элеонорой готовились к свадьбе.

До события оставалось две недели, а мы с Егоровым еще не обсуждали, что подарим новобрачным.

Регистрироваться они собирались в Краснодаре, нас с Егоровым звали в свидетели. Но когда я заикнулась Пашке, что пора уже потихоньку готовиться в дорогу, он заявил, что мне в Краснодаре делать нечего, что он уже одну глупость сделал, с тех пор поумнел. Мне захотелось выяснить, до какой степени он поумнел.

– Может, объяснишь?

– Преступник даже в чужом городе чувствует себя как у себя дома, а ты теперь сама на его территорию собралась. Зачем ему такой подарок делать?

– А я наивно полагала, что это территория властей, в том числе правоохранительных.

– В том-то и дело, что наивно. На самом деле подрывник как сквозь землю провалился, его не могут найти.

– Даже не начинай, Паш, я все равно поеду. Это ваши трудности, а не мои. У меня подруга замуж выходит за порядочного человека, есть основания считать, что общество получит крепкую счастливую семью, хочу стать свидетелем этого события.

– Ну еще бы, ты скорее на выборы президента не пойдешь, чем на свадьбу.

– Ну и сравнения у тебя!

И мы бы опять поругались, если бы я не вспомнила, что Эля с Машкой уже уехали в Краснодар, а Пашка по-прежнему упирается.

– Не надо дергать тигра за усы, – к месту и не к месту вставлял он новое выражение, которое приклеилось к нему после визита к ним в управление коллег из Приморья.

Пашка с таким упорством отказывался ехать, что я начала подозревать самое страшное – что он боится.