Научу тебя плохому
Шрифт:
Мои штаны благополучно летят куда-то в сторону. Следом раздается звук расстегивающейся молнии. С бельем Марк не церемонится, просто отодвигает трусики в сторону и прежде, чем я успеваю подумать, входит резко, выбивая из меня очередной стон и ловя его губами.
— Тише-тише, Мышка, сегодня придется быть тихой, дома покричишь, — смеется мне в губы и начинает двигаться.
Черт.
Каждый толчок отдается в теле мощным электрическим импульсом. Сама тянусь к губам Марка, целую его, кажется, даже кусаю, чтобы не закричать от неописуемого, плотского
— Еще, — шепчу, теряя всякую связь с реальностью.
А он и без слов все понимает, ускоряется, меня своими ручищами огромными сжимает, гладит, тискает. Его прикосновения, то грубые, причиняющие сладкую боль, то нежные, вызывающие предательскую дрожь и трепет. И этот потрясающий контраст сводит с ума, заставляет сердце биться чаще. В эту минуту мне совершенно плевать на то, что там, за дверью, возможно кто-то есть, на то, что совершенно голая, средь бела дня я веду себя, как последняя развязная девка, мне вообще на все плевать, кроме восхищенного шепота и резких, глубоких толчков. Между ног все горит, пылает. Где-то глубоко внутри вспыхивает искра, превращаясь в огромный, огненный шар, грозящий спалить меня дотла. И мне нравится, безумно нравится происходящее.
Это грязно, пошло, порочно, но так хорошо, что все остальное перестает иметь даже малейшее значение. Есть только он, мой ежик, его отрывистые движения и жаркое дыхание. Марк с приглушенным стоном наращивает темп, притягивает меня к себе и врывается до упора с такой силой, что кажется, еще чуть-чуть и стол подо мной разлетится на щепки. Огромный, пылающий шар внутри меня взрывается, ударной волной унося меня в кромешную тьму. Я выгибаюсь, вскрикиваю и сотрясаюсь в миллионе мелких судорог, ощущая, как, тяжело дыша, Марк делает финальные толчки и, едва успев покинуть мое тело, с громогласным рыком изливается на мой обнаженный живот.
— Еська, — Марк обхватывает ладонями мое лицо, целует жарко, буквально меня пожирая, — ты моя, слышишь, только моя, никому тебя не отдам.
— Твоя, — отвечаю, не слишком понимая, что вообще происходит.
— Моя? — уточняет, оторвавшись от моих губ.
Киваю в ответ, опустив взгляд.
— Тогда как насчет того, чтобы познакомиться с моей семьей?
— Ч…Чего? — туман рассеивается, стоит мне только осознать сказанные марком слова.
— Пока только с братом и сестрой, ну чего ты испугалась?
Глава 32
— Есь, ты долго еще будешь оттягивать неизбежное? — слышится голос Марка за дверью.
Легко ему рассуждать, конечно. А мне каково? Он-то решение принял, только меня спросить забыл. Ну какое знакомство с семьей? Кого знакомить? Меня?
— Есь, — стук в дверь, а я не реагирую.
Мне собраться нужно и настойчивость Марка сейчас вовсе не помогает.
Что я скажу его родным? Как отвечу даже на самый банальный вопрос: «Как вы познакомились?».
Тяжело и громко вздохнув, я набираю в легкие побольше воздуха, поднимаюсь с кровати и направляюсь к двери. Тело, будто свинцом налитое, едва отвечает на
— Ну чего ты? — серьёзно спрашивает Марк, когда, отперев наконец дверь, я предстаю перед ним. — Готова?
— Нет, — отвечаю честно и в подтверждение своим словам отрицательно качаю головой.
На Марка не сморю, опускаю взгляд и сжимаю кулаки.
Страшно. Мне до чертиков страшно знакомиться с его семьей. Какое-то нехорошее чувство гложет изнутри, все больше разрастаясь и охватывая своими щупальцами даже самые отдаленные участки моего дрожащего тела.
Я понимаю, конечно, что подобная реакция — глупость, но контролировать ее я не в состоянии.
— Есь, Даря и Демьян тебя не съедят, и они тебе понравятся. Ну Даря точно, — на последних словах Марк начинает смеяться, а я смотрю на него удивлено и не понимаю, что его так расмешило.
— Что смешного? — спрашиваю осторожно.
— Ну, благодаря моей настойчивой сестричке ты здесь, а брат у меня… Эмм… Ну как сказать, специфический он, — потирая затылок, отвечает Марк и продолжает: — Но он только с виду такой грозный.
Час от часу не легче. Зачем он это сказал? Мало я себя накручиваю?
— Так, все, поехали, хватит, — в привычной ему, приказной манере произносит Марк и прежде, чем я успеваю вставить хоть слово, начинает толкать меня в сторону прихожей. — Давай-давай, топай, Мышка, мы же не хотим заставлять себя ждать, —посмеивается этот засранец у меня за спиной.
Отлично, теперь я буду накручивать себя еще и из-за возможного опоздания по моей, собственно, вине.
Вслух я ничего не произношу, молча одеваюсь и выхожу из квартиры под тихий смех Марка. Отчего-то, его сложившаяся ситуация веселит.
— Смех без причины — признак дурачины, ты слышал? — из вредности произношу я, как только мы оказываемся в машине.
— Так я же не без причины, — продолжая смеяться, он выруливает со стоянки, а я отворачиваюсь к окну.
Разговаривать серьёзно с этим человеком просто невозможно.
— Ладно тебе, Мышка, хватит дуться, — спустя некоторое время, проведенное в тишине, примирительно произносит Марк. — Ты переживаешь на пустом месте, все будет хорошо.
Он накрывает мою ладонь своей, слегка сжимая. Я не поворачиваюсь, но невольно улыбаюсь. Тепло его руки отдается приятным покалыванием во всем теле. На душе вдруг становится чуть спокойнее.
Оставшуюся часть пути Марк без остановки что-то говорит, и я даже начинаю расслабляться. Однако, стоит только машине притормозить напротив высоких ворот — и недавно отступивший страх, вновь прорывается на передний план.
— Еся, дыши, — напоминает Марк.
Кажется, я и в самом деле перестала дышать.
Тем временем ворота приветливо отъезжают и на встречу нам выходит мужчина. На вид лет тридцати — не больше. Он что-то говорит и начинает махать руками, будто приглашая. Марк, кивнув, трогается с места и заезжает в просторный двор.