Науфрагум. Дилогия
Шрифт:
Алиса, выжидательно глядя на нее, помялась, повертела ножкой. Потом намекнула еще разок:
– До чего же пахнет вкусно...
– Печево-то? На неделю напекла, да и дочка с деревни внучку пришлет - сама не умеет, нет. "У баушки Вадомы, грит, лучшей всех хлебушек, вот те крест".
Нетрудно было догадаться, что рот Алисы наполнился голодной слюной - просто потому, что со мной случилось то же самое. Рядом кто-то гулко сглотнул.
Но вот беда, хозяйка никак не желала понимать намеков. А может быть... может быть, сама на что-то намекает?..
Я выбрался из люка, подошел и поклонился.
– День добрый, ба... тетенька. Мы голодные - страшно, а от такого аромата заворот кишок может случиться. Менять нам особенно не на что, но... не дадите ли нам хлеба?
Хозяйка грустно покачала головой.
– Ах, сердешный, да ведь муки-то - по донышку скребу. Внучек кормить надоть, а кто вдове поможет? Мой-то уж десятый годок, как помре, да и Грекула, единого сынка-кормильца по весне дикий зверь загрыз, а невестка родильной горячкой преставилась - вот ведь горе-злосчастье! Дочка замужем в деревне, да зятюшка - никудышник, хоть бы гвоздь пришел забить. Картошка поспела, пора копать, а сил нет, да и хребет ломит - беда...
Снова многозначительная пауза. Но теперь-то понятно, в чем дело.
– Так мы бы, ба... тьфу, тетенька... мы б вашу картошку и выкопали бы.
Глаза бабушки радостно вспыхнули.
– Ай, сынок, ай благодетель! Я ж думала, люди странные-перехожие, не пойми какие, а вы-то милостивцы, спасители мои! Только много ее, картошки-то. Поди пол-четверти позасадили.
– Это сколько?
– прошептала мне на ухо Алиса. Я, скосив рот и почти не разжимая губ, шепнул в ответ:
– Полчетверти... полчетверти - понятия не имею. Тут же не акры, а десятины какие-то или гектары.
И, громко:
– Сколько бы ни было - показывайте, хозяйка.
– Погоди...
– теперь в голосе Алисы слышалась паника.
– ...Копать? Картошку? Под дождем, в грязи?..
Но я не слушал.
– Начнем прямо сейчас - кушать страшно хочется.
Все оказалось не так неприятно, как представляла Алиса. Хотя дождь продолжал поливать, земля под ногами была роскошно сухая, мягкая и пушистая. Вилы входили в нее легко, как во сне, а вывороченные крупные белые клубни даже не нужно было сушить - чернозем и не думал налипать.
Выкопав последний куст в сорок пятом рядке, я выпрямился, утер трудовой пот и огляделся. Дождь изо всех сил барабанил по стеклу; так, что по шестигранным стеклам снаружи текли настоящие ручьи. Но здесь, в гулком геодезическом куполе, сверху лишь изредка срывались крупные капли конденсата.
– Поразительно, насколько велика сила науки!
– с уважением проговорила Алиса. Она только что наполнила клубнями вторую корзинку и собралась тащить их к дальней стене, где небольшой бетонный оголовок скрывал вход в подвал. Туда-то девушки и носили выкопанную картошку, рассыпая в сколоченные из почерневших досок закрома. Выбравшаяся из подвала на свет божий Весна как раз пыталась стряхнуть налипшую на очки паутину. София, все еще слабая, снова закашлялась после первой же корзинки, и теперь пыталась отдышаться, привалившись к какой-то деревянной загородке.
С соседнего рядка донеслось раздраженное фырканье. Брунгильда никак не могла приспособиться втыкать вилы так, чтобы, с одной стороны, выворотить куст целиком, не оставив клубни под землей, а с другой - чтобы не протыкать их остриями. Сочный хруст, раздававшийся с завидной регулярностью, подтверждал, что у отважной телохранительницы, прекрасно разбирающейся во всех остальных колюще-режущих предметах, не имелось необходимого таланта к троезубым вилам.
– Каждый удар точно в цель, - ехидно прокомментировала Алиса, глядя, как валькирия мрачно спихивает с острия очередную безжалостно пронзенную насквозь и треснувшую картофелину.
– Хорошо, что хозяйка ушла, а то бы дисквалифицировала тебя в носильщицы.
Брунгильда громко скрипнула зубами, но смолчала. Принцесса же, выпрямившись и надавив заведенным за спину кулаком на натруженную поклонами поясницу, примирительно заметила:
– Наверное, тут действительно нужно какое-то чутье. Хильда все время отмеряет правильное расстояние от стеблей, но почему-то получается вот так.
– Вот я и говорю, ни один противник не уйдет живым, - кивнула Алиса.
– Вилы ему в пузо.
– Может быть, вы раскроете секрет, господин Немирович?
– бросив сочувственный взгляд на нахмурившуюся телохранительницу, попросила Грегорика.
– У вас почему-то нет ни одной картофелины с дыркой. Как вы угадываете, ведь они же прячутся под землей?
– О-о-о, вы многого просите, ваше высочество. Сей секрет передается в нашем роду из поколения в поколение и тщательно хранится от чужих ушей. Но вам, безусловно, я не могу отказать.
Грегорика улыбнулась и обозначила короткий книксен. Надо думать, она уже догадалась, в чем дело, но не отказалась подыграть.
– Так вот, все вы помните, конечно, что в прошлые века у сего замечательного овоща сложилась странная репутация подозрительного, нездорового, и даже, страшно сказать, противного духу христианства плода. Не зря его именовали "чертовым яблоком". Мало того, кое-кто признавал картофель ничем иным, - тут я интимно понизил голос, - как мощным афродизиаком.
Алиса сдавленно прыснула.
– Вот в чем дело, оказывается! Наверное, в виде варварских картофельных лепешек, от которых ты балдеешь, он оказывает особенно сильное действие.
– Тс-с-с! Не замай мои драники. И вообще, это полнейшая тайна и хитрый секрет. Но внимайте дальше. Понятно, что сей ведьмовской клубень, пусть и не столь мощный, как мандрагора, требует особого обращения. Несведущие, без должной подготовки хватающиеся за лопату, сами лишают себя всех преимуществ, коими наслаждается человек знающий. Чтобы овладеть наукой безошибочного выкапывания клубней, угадывая их таинственное подземное расположение, необходимо в первую очередь дождаться полнолуния. Кстати, мы с вами в выигрышном положении - оно только что настало, примите во внимание. Так вот, в полнолуние требуется выйти на картофельное поле - нагим, естественно, дабы не оскорбить богов плодородия - и свершить древний ритуал...
Просвистевшая в воздухе картофелина безжалостно приложила меня в середину лба, брызнув белой крошкой.
– ...Эй, ну уж и пошутить нельзя!
– обиженно воскликнул я, глядя, как Брунгильда с меланхоличным видом подбрасывает на ладони следующий клубень. Странно, эта картофелина - так же как и предыдущий снаряд - была всего-то с перепелиное яйцо, самая маленькая из лежащей у ее ног горки. Запусти она клубнем покрупнее, и я бы так легко не отделался.
– Правда, Брунгильда, - укоризненным тоном поддержала меня принцесса.
– Не нужно так. Господин Немирович хотел нас подбодрить, и не имел в виду ничего плохого.