Науфрагум. Дилогия
Шрифт:
– Кто мог знать, что дочка старого дурака окажется столь неуравновешенной, что наложит на себя руки после короткого романа?
– Не верьте ему, госпожа, - настойчиво вмешалась телохранительница.
– Он тоже среди заговорщиков!
Глаза принцессы расширились и потемнели, обращенный на принца взгляд стал бритвенно-острым.
– Откуда ты узнала?
– Надеюсь, ты не будешь слушать чушь, которую несет твоя служанка? Всем известно, что у нее мания преследования, - попытался парировать принц, но ему уже явно было не до смеха. На лбу вдруг выступил нервный пот.
Вместо ответа горничная повернулась к окну и сделала призывный жест.
Остро осознавая всю драматичность момента, я перелез через перила и прыгнул на паркет, навстречу удивленным взглядам. Смущаться было некогда. К тому же меня подталкивала злость.
– Прекрасно понимаю людей, которые имеют дело с вами, ваше коварное высочество, - довольно невежливым тоном заговорил я.
– Если не смотреть за спину, можно плохо кончить. Примерно такую кончину вы и уготовили для меня в том неуютном трюме. Но игра обернулась не так, как было задумано, и ваш клеврет проговорился - нет сомнений в том, что вы знали о готовящемся мятеже, о трансильванцах и старшем помощнике.
Эффект оказался сравним с ударом под дых - одно лишь мое появление заставило принца побледнеть, а то же, что я сказал - позеленеть. Глаза его метнулись по сторонам, словно ища выхода, а голос впервые дрогнул:
– Что за... чушь...
– Это тоже?
– резко спросила горничная, подхватив с пола оброненный одним из музыкантов револьвер. Твердой рукой направила его в живот принцу и нажала на спуск. Револьвер громыхнул, выбросив сноп искр, но принц лишь вздрогнул от неожиданности. На его мундире не было видно крови - лишь копоть.
– Холостые патроны, как и в браунинге, - отрезала телохранительница, а я быстро добавил:
– Принц явно знал об этом, и когда певица-инсургентка целилась в него, и когда стрелял фон Кёмниц. Откуда, если он не замешан в этом деле? Почему стюарды так легко ему поверили и почему у них-то были настоящие патроны?
– А теперь ты прикрываешься девушкой? Мерзавец!
– с возмущением бросила брату принцесса, и обернулась к двоим стюардам, угрюмо переминавшимся напротив.
– И вы служите такому подлецу?
На их грубых лицах появилась краска стыда. Поколебавшись, Фрумос ответил ей, и в его голосе чувствовалось раскаяние:
– Простите, господарыня, виноваты. Он нас-то и подговорил. Велел найти маэстрину Софию, и помогать ей до срока, пока не подаст знак. Но ей и ее дурачкам настоящих патронов не давать, как бы чего не вышло. Уж простите, что пугал вас - против воли, ей-ей. Богом клянусь, Тюдорам я готов ноги целовать за позволение жить тут после того, как деды наши бежали из Трансильвании. Иначе гнили бы там их кости, а нам бы и на свет не появиться. Оттого-то и поверили господарю Якову... да только теперь нехорошо это выглядит. Нет ему от нас веры, раз он супротив вас пошел. Простите великодушно и... дозволите встать под вашу руку?
Вместо ответа Грегорика повернулась к Якову и влепила ему резкую пощечину. Отшатнувшись и дернув за собой безвольно обвисшую на его правой руке Софию, принц прижал к покрасневшей щеке ладонь, и его глаза полыхнули злобой.
Теперь было очевидно, что расклад не в его пользу - даже тайные союзники, трансильванцы, отвернулись от него. Но недооценивать принца не следовало, и следующий же его ход моментально это подтвердил.
Оглянувшись на немного успокоившихся и теперь прислушивающихся к спору студентов, он громко, с деланным возмущением в голосе воскликнул:
– Не ожидал такого от тебя, Грегорика! Как же я сразу не догадался! Ты так хотела избавиться от меня, и занять мое место, что наняла инсургентов-трансильванцев и натравила сумасшедшего фон Кёмница!
Вот это номер.
У принцессы от неожиданности перехватило дыхание. Телохранительница, скрипнув зубами, уже начала поднимать пистолет, готовая пристрелить принца на месте, но он умело прикрылся Софией и быстро попятился в толпу зрителей. Оттуда уже понеслись возмущенные крики:
– Ее высочество, кто бы мог подумать!
– Какой ужас, какой скандал!
– Неужели все это ради того, чтобы занять место первой наследницы?!
Отшвырнув Софию, Яков стремительно скрылся среди гостей. Пришедшая в себя принцесса едва успела поймать за руку телохранительницу, дернувшуюся, было, вслед за ним.
– Постой, Хильда, у нас есть более важные дела.
Действительно, донесшийся сзади стон заставил нас всех обернулся. Капитан Фаррагут, хрипя и скользя в натекшей луже крови, из последних сил пытался приподняться. Забыв обо всем, я бросился на помощь.
Расстегнув мундир и зажав две близко расположенные на груди раны импровизированным из шейного платка тампоном, я уложил седовласого летчика обратно на паркет.
– Не двигайтесь, вам нельзя! Лежите спокойно. Корабельный врач, наверное, уже спешит сюда.
Но он не слушал меня. Помутневшие глаза метались, словно что-то разыскивая. Капитан прохрипел, пуская кровавые пузыри - явный признак задетого легкого:
– ...Пироболты... я понял... он убьет всех... надо помешать... скорее... в рубку...
– Пироболты?..
– ...Фиксаторы гондолы... вместо штатных... он установил... я думал, ошибка...
– Подождите, но как такое возможно?..
– ...Прислали транспорт... поняли... уже на борту...
Мысленный щелчок сложившейся головоломки заставил меня похолодеть.
– Боже мой, помощник собирается сбросить всю пассажирскую гондолу с высоты!
– Что?!
– не только принцесса, все остальные тоже уставились на меня с застывшими лицами. Грегорика быстро переспросила: - Неужели такое можно сделать? Ведь на борту почти тысяча человек! Разве те, кто строил "Олимпик", не понимали, как опасен подобный механизм?..