Наугад

Ande

Но они были глухи к голосу разума. И в конце концов я начал капризничать и скандалить. Говорить, что миф о хрупких испуганных женщинах придумали жирные наглые тётки, которые тайно правят миром. Скажите мне, товарищи, кто та женщина, что вам приказывает изжить меня со свету?

Дело, между тем, шло удовлетворительно. Стало понятно, что за две недели мы успеем. Потом наш доклад изучат в инстанциях, и примут решение. Поэтому такая спешка, вдруг переделывать придется? Так что нас милостиво отпустили на выходные. И в субботу мы уехали в Сестрорецк.

Я заявил Вике, что едем, даже если будет снег с дождем. Но с погодой как

раз повезло. Случилось редкое явление. Всю неделю погода была так себе, а на выходные вдарило солнце. Обычно то наоборот. Я ожидал что Виктория будет капризничать, рассказывать, что нужно к родителям поехать. Но, утром в субботу, мы, весело болтая всю дорогу о разной фигне, приехали к Софье Игоревне.

Пляж Сестрорецка в нулевые обживут отвязанные кайт-серферы. Но сейчас мелкий и теплый залив, песок и сосны, сделали его идеальным семейным пляжем. По крайне мере компаний гопников, встречающихся в других местах, я не заметил. По крайней мере там, где мы лениво валялись на песке.

На закате, впрочем весьма условном, мы гуляли по берегу, как и куча дачников, а потом пили чай с Софьей Игоревной. Вечер в ее компании, это вовсе не скучно. Она рассказывала нам про то, как сажали Бродского, и как психовал Даниил Гранин. Ему светила Ленинская Премия. А партийные органы требовали разобраться с тунеядцем. История с Бродским со всех сторон захватывающая. А некрасивое поведение Гранина, как по мне, потом с лихвой искупили его пронзительные мемуары о войне «Мой лейтенант».

Довольные и веселые, мы уехали в воскресенье вечером. Еще подъезжая к городу, Виктория заявила что хочет есть. Дело обычное. Разносолы от Тамары, и пирожки от соседей, на свежем воздухе, ухнули как в пропасть. Проблема в том, что и у меня не выйдет наскоро что то сготовить. Разве что, картохи нажарить. И я решил, что можно и в ресторан.

На Выборгской набережной, недалеко от гостиницы «Ленинград», у причала болтается ресторан-поплавок «Океан». Увидев его, я и решил, что проще будет зайти сюда, чем с колес браться за чистку картошки.

Чисто визуально ресторан не выглядел переполненным, хотя возле трапа толклось человек десять, желающих попасть внутрь. Я запарковлся поодаль, и, взяв Вику за руку, уверено подошел к закрытой двери. На воротах стоял еще представитель старой гвардии. Толстый пожилой мужик, мельком глянувший на нас, и молча пропустивший за трешник. Подошедший мэтр предложил нам выбирать, между верхней палубой, и залом в трюме. Мы выбрали палубу. Изысканная Виктория заказала свиной бифштекс, и побольше пожалуйста. А я скромно попросил бефстроганов.

От Вики не укрылось, что я сунул денежку вратарю. И как то сам собой разговор опять свернул на скорый развал Союза. Хотя она все же человек весьма не глупый. И теперь ее интересовало, как и что будет после развала.

— Ну как что, Викунь? Смотри. Политические процессы привели к подписанию документов о независимости всех республик. Так? Значит, суверенный долг СССР завис. И не то что в дефолте. Хотя ЦБ СССР его и объявит. А просто даже не понятно, чей это долг. Мы с тобой на территории России. Значит, давай смотреть, что будет в России. На момент развала, у вновь появившейся страны не будет ничего. Коме промышленности. Армии, и огромного госаппарата. В остальном — пустые резервы банков. Пустой ЦБ, который нам достанется от Союза. И вопрос, что и как делать с внешним долгом СССР.

— Жуть какая.

— Ну,

ситуация не безнадежная. Просто нужны люди, понимающие, что делать. И политики найдут молодых технократов, которые просто вытащат страну. За это, разные мудаки их будут ненавидеть. Признать, что за столько лет строительства социализма, раздачи неграм национальных доходов, и создания ненужного оборонного комплекса, отвечает вся страна, никто не захочет. И свалят вину на спасителей. Хотя, в чем будет виноват премьер появившейся страны России? В том, что до него все просадили? А он, из того что есть, создаст государственность?

— Да ладно, Коль, не могут быть люди так неблагодарны.

— Могут и будут. Это не говоря о введении института частной собственнсти. Вот уж кто будет вызывать лютую истерику. Независимо от персоналии. Тот, кто будет заниматься приватизацией промышленных активов. Кого хочешь поставь. Там наши аспиранты с молодыми кандидатами этот вопрос обсуждали. А еще с инженерно-экономического, и из Москвы народ приезжал.

— Это ты про семинары в Змеиной Горке, прошлой осенью? Там Кох с Маневичем были. Рассказывали.

— А чего я тогда распинаюсь? Ты сама все знаешь.

— Я невнимательно слушала тогда.

— А чем это ты занимаешься на учебе?

— Я тогда никак не могла понять, этот Андреев — такой тупой, что меня не замечает, или клинический идиот? Слава богу, просто дурак оказался.

— Это ты злишься, Виктория, что Проничева мне, а не тебе поручила выступать в Москве — засмеялся я — но ей лучше видно, кто умный, а кто просто красивый.

Она фирменно прищурилась и набрала побольше воздуха, что бы мне все про меня рассказать. Но не успела. Рядом со мной, уселся какой- то мужик. И уставился на Вику. Склонный к полноте, дорого одетый брюнет, судя по всему, не великого роста. Сидел за столиком поодаль, в компании еще двоих, спортивного вида, мужичков. Из десяти столиков на верхней палубе, было занято три. Снизу, из основного зала доносилась разухабистая музыка. Но здесь было хорошо, жара спала, легкий ветерок с Невки, и я уже почти все съел. А мужик не сводил с Вики горящий взор. Хм. В легком коротком сарафане, с открытыми руками, собранными на затылке волосами, открывающими шею. Длиннющими ногами, в легких босоножках. Да. Как то я забылся. Что мужик и подтвердил:

— Девушка, пойдемте ко мне за столик, и вы поужинаете по царски, а не будете давиться этой подошвой.

Ну, мы просто заехали поесть. У Вики бокал красного-сухого, у меня и вовсе сок. Выглядим студентами, гуляющими на стипендию. Да только сейчас в рестораны ходят не за поесть. Я как можно более вежливо улыбнулся и сказал:

— Вы знаете, вам лучше уйти. Нам не интересно с вами. — хотя чувствовал, что кажется, будут траблы. И ругал себя последними словами. Картошку мне жарить лень было! С другой стороны что, теперь из дому не выходить?!

Я не ошибся. Мужик встал, и пересел рядом с Викой. И махнул рукой своим спутникам за столиком. Просто показав на меня пальцем. Те встали и направились к нам. Я вздохнул и обратился к Вике:

— Солнце, что бы сейчас не происходило, не кричи, и не пытайся что то делать. Поняла?

Она все поняла. Потому что кивнула, и отодвинулась от мужика, уже положившего руку на спинку ее стула.

Подошедшие спортсмены вообще ничего не говорили. Один схватил меня за плечо, развернул, и просто съездил мне кулаком в подбородок.