Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике
Шрифт:
– разложение и ослабление тоталитаризма, попытки его оживления, модернизации. Самоназвание этой стадии в СССР – перестройка, или переходный период.
Возможна, как показал опыт Румынии, стадия агонии тоталитаризма.
Степени остроты кризиса могут быть определены по степени обострения антагонизмов. Исходным является политическая активизация масс. В зависимости от благоразумия тоталитарной власти степень и формы ее противостояния народу могут быть разными. Крайняя по остроте степень кризиса – открытое столкновение властей и народа, например, в форме восстания (Венгрия 1956 г., Румыния 1989 г.). Самая мягкая степень – инакомыслие как заметное социальное явление.
В СССР к весне 1990 г. наблюдается средняя
Из трех идеологий перестройки (неосталинистская, революционно-демократическая и либерально-прагматическая) одна явно не даёт надежд на преодоление кризиса. Это неосталинизм. Он рекомендует возврат к старым, сталинским порядкам в модернизированном виде, то есть консервирует причины кризиса, насильно подавляя его проявления. Две других идеологии отражают программу действий по преодолению кризиса. Стало быть, два варианта выхода из кризиса существуют сейчас как основные.
Если говорить броско, то варианты эти таковы: реформы («революция сверху») и революция (революция снизу). Фактически силы общества распределяются между этими вариантами. И эти силы не обязательно должны конфронтировать. Более того, на первом этапе разрешения общественного антагонизма силам этим по пути – от тоталитаризма к демократии. Но заметьте – по пути им лишь в политической области. Тоталитаризм – главный враг, антинародная сила. Его антипод – демократия, власть народа. Однако народ не един, имеет структуру. По этой причине демократия оказывается понятием с разными смыслами для разных социальных групп.
О нашем советском тоталитарном обществе мы приучены рассуждать по сталинской схемке: это общество, где народ состоит из классов рабочих и колхозников и прослойки – интеллигенции. На самом деле социальная структура тоталитарного общества не может быть описана в терминах классовой структуры. Тоталитарное общество – кастовое. Мы живём сейчас в обстановке перехода от кастового, тоталитарного к классовому, правовому обществу. Эта особенность переживаемого нами перехода и объясняет, почему понятие «демократия» имеет разный смысл для разных социальных групп, а лучше сказать – для разных людей, ориентированных на разные социальные интересы. Ибо будущие социальные группы ещё не сформировались на деле, а существуют пока что в идеале, в сфере субъективных устремлений людей, принадлежащих к той или иной касте тоталитарного режима.
Так вот: одни тянутся к абстрактной демократии, которой не может быть в действительности; другие – к буржуазной демократии, третьи – к народной, революционной демократии. По мере продвижения от тоталитаризма к правовому обществу вариантов остаётся два: буржуазная и народно-революционная демократия. Это варианты политического результата преодоления кризиса (ухода от тоталитаризма).
Что же касается экономических процессов, то и здесь складываются два возможных варианта:
1) переход от эксплуататорской системы тоталитарного государства к более цивилизованным формам капиталистической эксплуатации, становление частнопредпринимательской экономики;
2) переход от эксплуататорской системы тоталитарного государства к системе хозяйствования под руководством народного государства.
В соответствии с этими вариантами формируются и ключевые лозунги. Один из них – разгосударствление, другой – самоуправление. Поскольку в реальном перестроечном процессе складывается большая «сумятица в мозгах» (хорошо выразился М. С. Горбачев!), многим кажется, что разгосударствление, самоуправление (вдобавок к этому переход к рыночной экономике) – все это одно и то же. Но это совсем не одно и то же. Тенденций складывается две: 1) к буржуазной демократии и частнопредпринимательской организации хозяйства, что закрывает перспективу социалистического выбора, и 2) к народно-революционной демократии, когда государственная власть переходит в руки трудящегося народа и меняет характер собственности, оставляя возможность двигаться к обществу без эксплуатации трудящихся.
В кастовом обществе большая часть людей лишена возможности влиять на структуру и перспективы развития общества. В условиях антитоталитарных перемен, разложения и падения тоталитаризма возможность такого влияния оказывается реальной. При этом новые структуры общества не обязательно должны образовываться как комбинация прежних каст в их полном составе. Этим объясняется, в частности, что среди консерваторов-неосталинистов встретишь ныне и рабочих, и крупных писателей, и ученых, и крестьян. А среди либералов-реформаторов могут оказаться представители высшего руководства КПСС, генералы, опять-таки рабочие, ученые и др. Даже в революционно настроенных силах возможны представители разных каст, притом не в единичных количествах, а во множестве. Социальная структура делается мобильной. Переход к новому общественному состоянию совершает не только общество в целом, но и отдельные группы, группки, формирования и лица.
И всё же можно выделить основные социальные силы, активно участвующие в переходе от тоталитаризма к демократии. Взаимодействие этих сил формирует облик переходных процессов. Что же это за силы?
Первая – инициаторы перестройки. В условиях тоталитарного строя идея перестройки, демократизации систематически подавляется, а носители и выразители этой идеи приобретают статус диссидентов. Эпоха брежневщины-андроповщины породила новые жестокие и изощрённые формы борьбы с инакомыслием и политической активностью (карательная психиатрия, преследования по политическим мотивам, лишение гражданства, остракизм, всенародное осуждение и др.). Подавление идей демократизации входит в механизм организации так называемого застоя. Суть этого механизма – вытравить саму возможность появления политических инициатив и методично пропалывать редкие ростки и свободомыслия, и даже просто инакомыслия. Тоталитаризм осуществляет геноцид инициативы снизу, какой-либо самостоятельности в общественных сферах деятельности.
По указанной причине инициаторы перестройки как социально значимая сила могут возникнуть в тоталитарных условиях либо как диссидентская общность, либо как часть правящей касты, решившей по тем или иным причинам модернизировать режим. Несмотря на совершенно разные конечные цели, обе категории инициаторов перемен добиваются устранения старых форм и методов господства в обществе. Начинается критика сложившейся реальности. Направленность и границы этой критики «реформаторы сверху» пытаются установить в пределах понимаемых ими задач государственной безопасности. На этой стадии идет в ход идеология примата общечеловеческих ценностей, выживания, идеи типа «все мы по одну сторону баррикад» или «все мы в одной лодке».
Политика ограниченной (дозированной) критики устаревших антинародных порядков получила название политики гласности. Это большая заслуга «реформаторов сверху». Она часто недооценивается, но только потому, что современники – не историки, они сравнивают перемены не столько с тем, что было только что, сколько с потребностями общества. А потребности эти значительно превосходят дозы гласности. Вот почему она разными путями расширяется за рекомендуемые сверху пределы, охватывая постепенно как весь круг общественных явлений, так и мало-помалу существо сложившегося строя.