Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике
Шрифт:
Теория социальной революции в обществах, подобных существующему в СССР, еще не разработана. Она должна быть разработана. Предлагаю воспринять философские проблемы ускорения социально-экономического развития советского общества как философские проблемы разработки теории социальной революции в обществах современного советского типа.
Подлинно революционные преобразования должны охватить реальное бытие общества, коренным образом изменить течение производственных, политических, духовных и нравственных процессов. Если ставится задача подготовки и осуществления этих преобразований
Итак, фиксируем три сферы и три составные части революционных преобразований, составляющих ускорение социально-экономического развития советского общества:
– революционные преобразования общественной практики, то есть производственных, политических, духовных и нравственных процессов;
– революционные преобразования теории общественного развития;
– революционный переворот в методологии.
Анализ процессов производства, политики, духовной жизни и нравственности современного советского общества позволяет выделить совокупность остро обозначившихся проблем. Из них в первую очередь можно было бы назвать такие наиболее актуальные и уже отмеченные в партийных документах и научной литературе:
1) отсутствие должной целенаправленности общественного развития;
2) отсутствие должной подчинённости развития производительных сил социальным целям, гуманистическим целям социализма;
3) незащищённость человека от деспотизма современной техники (тенденция к такому деспотизму усиливается с ускорением научно-технического прогресса при недостаточной гуманизации производства);
4) бюрократизация управления:
5) пассивность трудящихся, формальный характер их участия в управлении производством и в общественной жизни;
6) обеднение духовной жизни, снижение высоты субъективно осознанных и усвоенных целей, ради которых живёт и трудится человек, сужение горизонта развития личности;
7) недостаточный уровень нравственности, распространение иждивенчества и социальной инфантильности, люмпенизация части населения и возрастание хунвейбиновских настроений;
8) нарушения принципов социалистической справедливости, законности и морали, приобретающие тенденцию к распространению.
Все эти тревожные проблемы были обозначены на XXVII съезде КПСС и в ходе предсъездовских обсуждений. Как раз они-то и составляют те застойные явления, которые начали проступать в жизни общества.
Разумеется, каждое из застойных явлений, каждая негативная тенденция имеет свою специфическую непосредственную причину (или причины), и можно найти эту причину, вскрыть совокупность факторов, сформировавших застой, замедление, неблагоприятную ситуацию или тенденцию. Вместе с тем правомерно предположить, что конкретные причины и факторы имеют общий корень, составляют систему, что имеются определённые глубинные причины нежелательных явлений и неприемлемых, разрушительных для социализма тенденций.
Найти глубинные причины застойных явлений, устойчивых неблагоприятных тенденций, а не останавливаться на стадии обозначения этих явлений и тенденций как негативных – такова, на наш взгляд, логика XXVII съезда КПСС. Во всяком случае, такие постановки имели место на съезде. «Хочу откровенно высказать беспокойство по ряду вопросов, – сказал на съезде кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Б.Н.Ельцин. – Много возникает «почему». Почему из съезда в съезд мы поднимаем ряд одних и тех же проблем? Почему в нашем партийном лексиконе появилось явно чуждое слово «застой»? Почему столько лет нам не удаётся вырвать из нашей жизни корни бюрократизма, социальной несправедливости, злоупотреблений? Почему даже сейчас требование радикальных перемен вязнет в инертном слое приспособленцев с партийными билетом?» («Правда», 27 февраля 1986 г.)
Глубинные причины застойности и негативных тенденций оказались на долгое время скрытыми от внимания партии и народа. Произошло это потому, что начатая XX и продолженная XXII съездом КПСС линия на восстановление ленинских норм общественной жизни не была доведена до теоретических и политических обобщений, до глубокой научной оценки послеленинского этапа в развитии страны.
Напомним некоторые из сделанных партией в 1956–1961 гг. оценок.
Начиная с 30-х годов имели место «ограничения демократии», их стали «возводить в норму внутрипартийной и государственной жизни, грубо попирая ленинские принципы руководства». Были допущены «грубейшие нарушения социалистической законности и массовые репрессии», «беззакония и произвол», «злоупотребления властью», «серьёзные нарушения ленинских заветов» [3] .
3
«КПСС в резолюциях…», т.7. с. 205–208; т. 8, с. 325.
Несмотря на столь существенные извращения коренных устоев социалистического общества «было бы грубой ошибкой… делать выводы о каких-то изменениях в общественном строе СССР». «Несмотря на все зло, которое причинил культ личности Сталина партии и народу, он не мог изменить и не изменил природы нашего общественного строя. Никакой культ личности не мог изменить природу социалистического государства, имеющего в своей основе общественную собственность на средства производства, союз рабочего класса с крестьянством и дружбу народов, хотя этот культ и нанёс серьёзный ущерб развитию социалистического демократизма, подъёму творческой инициативы миллионов» [4] .
4
Там же, т.7, с.210.
Сейчас, через 30 лет, марксистско-ленинская наука располагает материалом о влиянии маоизма на общественную жизнь Китая, материалом о полпотовщине в Кампучии. Назрел вопрос о более глубоком изучении вопроса о том, как влияют грубые попрания ленинских принципов руководства на общественный строй. Мы решительно отказываемся высказывать на этот счет какие-либо суждения или гипотезы, мы просто ставим этот вопрос в ряд остро актуальных проблем исторического материализма.
Будем рассуждать строго в рамках официальных партийных формулировок. Констатировано в партийных решениях, что в 30-40-е годы в СССР бы нанесен «серьёзный ущерб развитию социалистического демократизма, подъёму творческой инициативы миллионов» [5] . Это делает обоснованным использовать то понятие деформации, которое применил Е.К.Лигачев («Правда», 21 ноября 1985 г.).
5
«КПСС в резолюциях…», т.8, с.210.