Наука о социальной политике: методология, теория, проблемы российской практики. Том II. Становление науки о социальной политике
Шрифт:
Разумеется, в реальной жизни происходят отступления от принципа универсальности денежного возмещения всего и вся. Но тогда обычно говорят либо о диктаторских, либо о социалистических примесях к регулированию свободного рынка, вмешательствах в свободу рынка. О социализме при этом поминают, когда буржуазно-демократическое государство действует в направлении большей социальной защищённости, нежели вытекает из механизма свободного рынка.
4. Граждане и все социальные группы развитого буржуазно-демократического общества равноправны формально, то есть по закону. Буржуазно-демократическое государство призвано защитить частную собственность не любыми, а демократическими методами. Поэтому оно просто вынуждено возвести в принцип абстрагирование законов и государственных гарантирующих действий от фактического имущественного неравенства и от неравенства граждан
Разные социальные группы (и классы) оказываются при таких формально единых нормах законности и правопорядка в реально неравном положении. Группы, имеющие власть и капитал, используют их для формирования реального соотношения прав и свобод в свою пользу, для создания себе более благоприятного общественного положения. Уровень реального общественного положения трудящихся во многом зависит от активности их организаций (партий, профсоюзов и т. п.) по противостоянию экономической и политической власти буржуазии.
Особенно ясно формальность равноправия проявляется в пропагандистской формуле так называемых равных возможностей. Эти возможности действительно равны, если равны капиталы и позиции в структурах власти. Однако ни того, ни другого не бывает в буржуазно-демократическом обществе, ибо его сущностный признак – как раз неравенство как капиталов, так и власти. Говорят иногда, что неравенство создавалось исторически, вроде как неравенство у бегунов в командной эстафете. Каждое новое поколение наследует неравенство власти и собственности, подобно бегунам на четвертом, скажем, этапе: эстафета передается неодновременно, а в зависимости от того, как бежали команды на всех предыдущих этапах. В эстафете, однако же, реально равные правила для всех участников. А в жизни равенство нарушается уже на старте, еще в период первоначального накопления капитала с его насильственными неэкономическими действиями, так что одни субъекты (социальные группы) преодолевают дистанцию бегом, другие – на велосипеде, третьи – на автомобиле. Таково оказывается равенство возможностей. Оно формально и состоит лишь в том, что дистанция размечена одинаковыми метрами и время отсчитывается одинаковыми секундами. Да и то, наверное, не всегда. Один закон для всех – это, конечно же, немало. Но до равных возможностей, до реального равноправия отсюда ещё далеко, если равноправие включает равные возможности подключать капитал и власть к укреплению своего общественного положения.
5. Моральные средства социальной защиты формируются антагонистическими классами как обособленные друг от друга. Мораль труда и мораль капитала противостоят и противоборствуют. Стремление вычленить некую общечеловеческую мораль не имеет отношения к социальной защищённости, ибо общечеловеческие моральные нормы крайне абстрактны, на них невозможно опереться в реальном общественном действии. Такие нормы больше пригодны не для социальной защиты, а для социальной капитуляции (допустим, в религиозной форме, что даёт иллюзию социальной защищённости).
Буржуазно-диктаторская форма управления и соответствующая ей модель социальной защищённости возникают и существуют в силу отсутствия некоторых важных предпосылок развитой буржуазно-демократической модели. В этом отношении должны быть отмечены такие обстоятельства:
– сравнительная «бедность» буржуазии, вызывающая её жгучее желание разбогатеть в кратчайшие сроки и притом любыми способами;
– неразвитость народных масс и трудящихся классов, их политическая неорганизованность;
– отсутствие у буржуазии опыта «улаживания» напряженностей в обществе;
– наличие в обществе опыта, а то и традиций подавления недовольств, в которых проявляются антагонизмы классов.
В сравнении с моделью социальной защищённости, характерной для развитой буржуазно-демократической системы управления, возникают существенные модификации. Все они так или иначе связаны с упором на прямое действие государства в деле насаждения и удержания буржуазного способа производства. Богатый класс капиталистов располагает мощной идеологической, пропагандистской и лоббистской инфраструктурой, умеет подкупить или приручить вождей рабочего движения. Он «мягко» добивается своих целей, оформляет свою власть по всем канонам демократии. Если же капитал «беден» и имеет мало подручных из числа идеологов, публицистов, политиков, профсоюзных и рабочих лидеров, то он компенсирует такую неразвитость системы обеспечения своей власти. Способ компенсации – силовой, то есть сдвиг характера власти в сторону диктатуры, а то и прямая диктатура «с предпринимательским лицом».
Наиболее существенные модификации модели социальной защищённости, отражающие диктаторские способы буржуазного управления, таковы:
а) Отсечение от легального политического спектра всех субъектов, ведущих борьбу с монополией буржуазии на власть в обществе и в хозяйстве. «Бедный» предпринимательский класс не может купить противника, обеспечить с ним взаимоприемлемый компромисс, не может создать подавляющий идеологический и информационный перевес. Он пускает в ход силу и запрещает неугодную ему деятельность [25] .
25
В нашей ситуации многое проявляется в неприкрытом виде. Вот пример. При обсуждении в Верховном Совете СССР проекта закона о приватизации депутат (народный!) Н.Н.Энгвер предлагал преследовать как за уголовное преступление за пропаганду против частной собственности. Поправка не прошла. Но попытка была сделана.
б) Форсирование процессов первоначального накопления капитала, создания класса крупных частных собственников как доминирующего типа хозяйственных субъектов («создание критической массы субъектов рынка», говорилось в антикризисной программе кабинета В. С. Павлова; та же идея в программе «500 дней» и в программе приватизации правительства Ельцина-Гайдара). При этом власть государства используется для создания привилегий и преимуществ частному собственнику (фермеру, кооперативу с наёмным трудом, частному предпринимателю, иностранному частному инвестору и т. д.). Лозунг – «создание равных возможностей», а фактически – государственная поддержка частника таким образом, чтобы государственные предприятия не могли выдерживать с ним конкуренции. Развиваются так называемые номенклатурная и «дикая» приватизации, суть которых – разграбление, растаскивание государственной (по конституции – народной) собственности при попустительстве, а то и при содействии государства.
в) Использование инфляции как способа лишить трудящихся социальной защищённости. Лозунги компенсирования (индексации в том числе) в большом ходу. На деле происходит совсем обратное. Компенсирование, отстающее от темпов инфляции, прикрывает ограбление народа. Приёмы ограбления экономическими методами и притом с помощью государства касаются и средств существования, и так называемых приватизационных средств.
г) Деятельность субъектов гражданского общества, способных оказывать сопротивление первоначальному ограблению трудящихся, ставится в затруднительные условия. Ещё ярче, чем в развитой буржуазной демократии, обозначается формальный характер равноправия. Учащаются случаи отступления от принципа равноправия, множатся запреты на забастовки, ограничения в связи с особыми, чрезвычайными обстоятельствами и т. п. Словом, ограничиваются законные возможности самозащиты трудящихся и создаются благоприятные возможности наступления буржуазии на их права и свободы.
Таковы основные модели социальной защищённости, адекватные разным вариантам развития системы управления.
Главная особенность современной ситуации состоит в том, что страна всё ещё не сделала выбора, хотя основные социальные силы выбор будущего либо сделали, либо близки к выбору. Кризис поэтому продолжается.
Для трудящихся (а они пока что выступают в общественной жизни не как классы, до этого ещё надо дожить, а как именно эксплуатируемая масса без своей политической структуры) привычной, укладывающейся в сознание и практически знакомой является пока что тоталитарная модель социальной защищённости. Ее расшатывание, а то и намеренный подрыв создают у трудящихся острое чувство незащищённости. Умножается число потенциальных сторонников возврата к тому, что было прежде. Это соответствует интересам как реакционных сил, зовущих к реставрации тоталитаризма (под лозунгами социализма, сохранения якобы его завоеваний), так и буржуазно-демократических сил, особенно «тощего» отечественного капитала, которому восстановить защищённость на существовавшем при тоталитаризме уровне это всё равно как купить право первородства за чечевичную похлебку и при этом в придачу получить народную благодарность за спасение нации.