Навь. Книга 5
Шрифт:
— Нет, конечно, вы что обалдели? — сорвал зло на командире Усольцев. — Уходим!
Пышущий яростью Усольцев пошел к машине, не заметив, как переглянулись спецназовцы, а их командир облегченно вздохнул. Умирать не хотелось никому, ну а Драбицына они хорошо знали, любили и уважали, и, если бы не этот идиотский приказ, никогда и ничего не сделали бы ему во вред.
Вацлав Тадеушевич Вильчицкий, некоронованный золотой король Российской Империи, довольно мурлыкал себе под нос забытую мелодию. Цифры на экране впечатляли — ему принадлежало сорок восемь процентов рынка золота Империи, если судить по статистике. Не говоря уже о других драгоценных и редкоземельных металлах. Запущенный год назад новый ГОК еще не окупил себя, но уже начал работать на полную
Вильчицкий покосился на полку. Да, конечно, «Андрюши» ему не дали, статут не позволял. Но «стасика» второй степени и грамоту о присвоении Общеимперского почетного потомственного гражданства ему лично вручил сам император, об этом позаботился Драбицын, который сам получил орден с девизом «За веру и верность». А там черт не шутит, может и пожалуют потомственное дворянство. Почему бы и нет? А то у сына компания сплошь из князей да графьев, как шутил над младшим Вильчицкий. Да и графиня Муромцева-младшая кажется всерьез решила оженить на себе Яна, отличная партия. А если, точнее, когда клан Муромцевых породнится с кланом Вильчицких… Открывающиеся перспективы просто головокружительные. Конечно до старых кланов вроде тех же Воронцовых или Голицыных им далеко, но все равно, объединение кланов даст им просто революционный рывок вперед.
— Вацлав Тадеушевич, к вам граф Полозов!
— Проси, — сморщился как от кисляка Вильчицкий.
Фамилия говорящая, действительно скользкий и пронырливый, вечно виляющий как уж или полоз, графом он стал видимо по какому-то недоразумению матушки Екатерины. Бывший мелкопоместный дворянчик, теперь владелец компании по грузовым авиаперевозкам, все время пытался окучивать Вильчицкого на предмет оказания услуг. Тот пробил Полозова по своим каналам, и решил, что не стоит с ним связываться. Понятно, что дешево, но слишком уж сердито — за последние три года две авиакатастрофы, почти ополовинившие парк компании, причем все якобы по вине экипажей, хотя Вильчицкому намекнули, что на самом деле самолеты просто рассыпаются в воздухе от некачественного техобслуживания. Ну если бы даже и по вине экипажей — а кто из нормальных пилотов пойдет туда, где число взлетов превышает число посадок? Только самые отчаянные, которым терять нечего. Уж лучше заплатить дороже тому же Муромцеву, но зато с гарантией получить груз в точке назначения, удивительно, но его транспортная авиация за последние десять лет не потеряла ни одного борта. А учитывая стоимость грузов, которые перебрасывал Вильчицкий на север… Да, застраховано, но те же воронцовские машины и агрегаты, зачастую выполненные в единственном экземпляре, нужны здесь и сейчас, а не страховые выплаты. Время — деньги. А в его кругах — огромные. С чем, интересно, пожаловал граф на этот раз, неужели не понял простого русского слова «нет»?
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство! — привстал из-за стола Вацлав, нацепив дежурную улыбку в шестьдесят четыре зуба, но руки для пожатия протягивать не стал, да и не положено, руку должен первым протянуть граф, как вышестоящий.
— Здравствуйте, господин Вильчицкий, — сухо ответил граф. — Я присяду?
— Да, конечно, Ваше Сиятельство! — с показным радушием ответил Вильчицкий.
После нескольких ни к чему не обязывающих фраз, граф решил взять быка за рога.
— А Драбицын к вам ни с какими просьбами не обращался? Не бронировал борт?
Ну это уже наглость, подумал Вильчицкий. Ты кто такой, чтобы об этом спрашивать? Совсем нюх со своим хозяином потерял?
— Не могу сказать, Ваше Сиятельство, — ответил Вильчицкий, что в переводе звучало «а тебя колышет»? — Сами понимаете, коммерческая тайна.
— Ну, когда это знать нужно тем, кто наверху, всегда проще спросить напрямую, чем запрашивать транспортную прокуратуру, не так ли? — злорадно оскалился граф.
Наверху? Радзиловскому, что ли? Вильчицкому тут нашептали на ушко, что тот уже хромая утка. Да и сам Вацлав к этой мрази почтения не питал, памятуя его интриги и результат дворцовых разборок. В конце концов, с Драбицыным они были в очень хороших отношениях, не то, чтобы прямо дружеских, но близко к этому, к тому же их дети дружили. А графу он был многим обязан.
— Тем, кому это нужно, знают. Если у вас есть допуск и возможности, выясняйте через официальные каналы.
Граф тем не менее не уходил, а смотрел на Вильчицкого, легонько покачивая ногой.
— Не забывайте, что сейчас Драбицын объявлен в розыск СБ, пока как свидетель, а те, кто ему помогает, совершают государственное преступление. Ну а как ваш сын? Может он что-то знает?
— Сына не трогай, — сказал Вильчицкий с угрозой.
— Так я и не трогаю. Может, сами его спросите?
Кулаки Вильчицкого непроизвольно сжались. Ах ты, сука! Это уже неприкрытая угроза его семье? Был бы ты моего круга, я бы уже набил тебе морду, подумал Вацлав. Он нажал кнопку на столе.
— Иннокентий, господин граф уже уходит, — сказал Вацлав. — Проводи его, пожалуйста.
— И все же, я бы на вашем месте хорошо подумал, господин Вильчицкий. Это может отразиться на интересах вашего клана, — сказал граф, подымаясь с кресла.
Как же хочется послать тебя матом, подумал Вацлав.
— Иннокентий, если господин граф будет упорствовать, спусти его, пожалуйста, с лестницы.
— Вы об этом еще пожалеете, — и граф, аккуратно теснимый Иннокентием, вышел из кабинета Вильчицкого.
— В гробу я тебя видел, урод, — громко сказал Вацлав, как только за графом закрылась дверь.
Предупреждение озвучено, даже уже не предупреждение, а недвусмысленная угроза. Вацлав снял трубку телефона — надо принять меры. Сначала позвонить начальнику своей СБ, а потом и Муромцеву. Похоже, разворачивается нешуточная борьба за власть, а в ней все средства хороши.
Как трудно готовить смену власти среднего уровня, Драбицын знал по себе. Опереться в СБ — не на кого. Все-таки это служба, и служба государству. Если начать лишние разговорчики. То лучшее, что с тобой могут сделать — выпереть со службы с «волчьим билетом», прецеденты Драницын видел еще с поручицких времен, когда такая клика объединялась против кого-то и всеми неправдами уничтожала несогласного с тем или иным решением. Пройдя по служебной лестнице, он реформировал службу собственной безопасности, а то во времена его молодости доходило до абсурда — царило подавляющее кумовство, офицеры платили откаты своему начальству за премии, алкоголизм был единственным хобби. Да что там говорить, в одном гадюшнике, в который превратил подразделение один вороватый и ссыкливый начальник-жополиз, любили смотреть порнуху в комнате отдыха! Самое трудное было молчать — он помнил, как пострадал один офицер, которому это было не по нутру, и который не побоялся поднять голову.
Так что на действующих сотрудников опереться было нельзя — они и так будут молча страдать, не решаясь скатиться до протеста, и спиваться у себя на кухнях от невозможности что-либо изменить. Служба вызывает стойкую профессиональную деформацию.
Опора на волхвов? Это уже ближе. Правда, истинной их цели понять трудно, они превратились в свой закрытый клан. Максимум, что можно сказать — они за Империю и императора. Козьма Радогорцев — это отдельная тема, старый витязь всецело был предан Империи и всему русскому.
Кланы? Ну тут уже ближе и проще. Есть союзники и противники, и их интересы скорее коммерческие, чем политические. Хотя, если политика станет угрожать коммерции, как в данном случае, они могут этого не потерпеть. Не только монстры типа Воронцова и Голицына, но и их сателлиты, а также честные купцы всегда будут за Империю. Потому что набить карман — это одно, а при этом насрать туда, откуда ты ешь — совсем другое. Будет Империя — будут и они, без РИ они ничто, очередные безродные временщики.