Наваждение темного воина
Шрифт:
«Окей, пора пойти и убить кого-нибудь».
Но оргазм сделал его мышцы вялыми, но не от сонливости, а от … освобождения.
Но все же достаточно быстро в нем проснулось унижение. Он лежал здесь, почти в коматозе от удовольствия, после мастурбации об одном из них.
«Ну и где твоя воля теперь, Декко?»
С горьким проклятием он заставил себя подняться и вытер свою грудь.
«Избегай
Зазвонила его частная линия. Уэбб.
Как раз вовремя, чтоб усилить его вину и унижение. Деклан подошел к пульту, чтобы ответить на звонок.
— Ты словно из ада! Ты потерял голос?
Было что-то в голосе Уэбба, что выводило его из себя.
Паранойя снова охватила его.
— Нет, сэр!
«Только разум».
Уэбб не тратил ни секунды впустую.
— Я получил тревожащие сообщения о тебе и Валькирии.
— Несомненно, от Фигли!
Хоть и Винсент был посвящен в дела Деклана, но он не мог даже подумать на него.
— Может, и от него… Но факт остается фактом: я услышал очень неприятные новости.
— Она предоставляет мне информацию. Информацию, которую так требовали вы.
— Тогда почему ты не загрузил ни одной стенограммы допроса?
«Потому что мне надо сначала отредактировать их, вырезать их них просьбы о поцелуях. Такого в моих отчетах еще не было».
— Скоро они будут! — бросил он резким тоном, который появился на свет вместе с тем мужчиной, каким он вышел с больницы.
Последовала длинная пауза.
— Послушай, сынок, охранять чудовищ легко. Куда сложнее сторожить невинных с лица красавиц. Тех, что так похожи на нас, одеваются также, подражают всем нашим привычкам. Они взывают к твоему сердцу. Ты там, потому что у тебя нет сердца. Ты в принципе лишен эмоций.
Деклану вспомнилось время, когда его обучали — непостоянный сон, частые голодовки, боевые моделирования с живыми противниками и никаких забастовок. Он помнил случай, что врезался в его память словами командующего:
— Вы — еще большие монстры, чем те существа!
В семнадцать ему показали фото отчеты о том, что detrus делали со смертными. Час за часом, день за днем, ужасные картины всплывали в его сознании. Никакого сна. В конце концов, его налитые кровью глаза закатились, и он потерял сознание.
«И до сих пор я наказываю себя этими фото…»
— Они наполнят тебя сомнениями, — продолжал Уэбб, — заставят подвергнуть сомнению твою миссию. Это уже происходит?
Железным голосом он сказал:
— Никак нет, сэр!
Уязвленный, он не собирался доказывать Уэббу, что все еще был тверд. Он всегда был верен, его верность подпитывалась его ненавистью, что горела как никогда.
— Хорошо, — Уэбб облегченно выдохнул. — В любом случае, я прибуду на следующей неделе.
«На
Но осознание этого было неизбежным.
— Очень хорошо, сэр!
Он должен избавиться от этого наваждения к Валькирии. Уэбб сможет увидеть сквозь его напускное безразличие скрытое волнение.
— И я с нетерпением жду новое пополнение к нашей коллекции. Мальком Слейн все еще в списке?
«Мое следующее приобретение».
Слейн был бессмертным демоном, обращенным в вампира. С помощью неизвестного ритуала демона могли заразить кровью вампира, соединяя силы обоих видов. На сленге бессмертных его называли вамоном, и считалось, что это самое сильное существо в Ллоре, сильнее даже полностью обращенного Ликана.
Было известно лишь о четырех живущих ныне вамонах.
Деклан хотел уничтожить их всех, стереть навсегда знания о них.
— Мы уже действуем.
Деклан послал ведьму Кэрроу Грей на территорию Слейна — на равнину под названием Обливион, чтоб она затащила вамона в западню.
В свою очередь, Чейз пообещал отпустить ее с маленькой племянницей.
Легкая ложь.
После того как его заколдовали, Декан чувствовал исключительную ненависть к ведьмам. И ее маленькая племянница своими невероятными силами уже уничтожила двадцать его человек.
Кэрроу должна вернуться меньше чем через неделю. Он ставилшесть из десяти, что у нее все получится.
— В списке, сэр.
— Отлично! И пока я буду там, ты и я проведем немного времени вместе. Вдали от работы и всего этого безумия…
«Снова говорить о спорте и женщинах?»
У Деклана не было жизни вне работы. Не было. Тем не менее, он ответил:
— Я с нетерпением жду этого.
Положив трубку, Чейз окинул взглядом свою комнату. Она являла собой всю его жизнь вне работы.
Все Убежище было его работой!
Теперь он находился перед угрозой потерять все это.
«На самом деле, Декко, а сколько ты здесь потеряешь? Нет семьи, нет друзей. Нет собственной женщины. Нет покоя».
Сколько Деклан себя помнил, он жаждал почувствовать какое-то облегчение, непринужденность в себе. Хоть никогда и не чувствовал этого, но так или иначе мог вообразить, что однажды сможет испытывать желание без последующих страданий.
Деклан видел мужчин, у которых на лице было написано: «Все зашибись!», и всегда завидовал их удовлетворенности. У его родного отца было такое уверенное, удовлетворенное выражение лица. По крайней мере, до того, как маленькому Деклану начали сниться кошмары. А после того, как в четырнадцать его старший сын сбежал с той бандой, у него больше никогда не было такого выражения лица.