Шрифт:
Глава 1
Они стояли, обнявшись, и время для них прекратило свой бег. Весь мир был где-то очень, очень далеко.
– Так что это было? – тихо спросила девушка, глядя в стальные глаза Генриха доверчиво и с нежностью.
Фон Берг улыбнулся в ответ и осторожно провел рукой по ее волосам. Серебряный гребень выскользнул под его пальцами и звонко упал на пол. Темные волосы тяжелой волной легли ей на плечи.
– Наваждение… – эхом ответил он, не отрывая напряженного взгляда от темных, широко
Его трепещущие пальцы запутались в локонах. Он окунулся лицом в ее волосы и ощутил терпкий аромат диких цветов.
В дверь постучали.
– Не сейчас, – попросил Генрих, не поворачивая головы.
Незнакомое тепло разлилось по телу и мягко окутало сердце. Ничего подобного он никогда раньше не чувствовал. Это была не порочная страсть, и не безумное неудержимое желание, какое он испытывал ко многим женщинам. Когда огонь нетерпения сжигает изнутри, и кровь закипает в жилах. Что-то трепетное, невесомое, нежное, от чего сладко сжималось и замирало сердце.
Настойчивый стук раздался снова:
– Простите, Генрих Александрович, но это срочно.
Возможно, случится чудо, Егор уйдет и не вернется до вечера? Просто уйдет и все. Но, увы, чудес не бывает. И фон Берг прекрасно знал об этом.
– Зайди, Егор, – обреченно проговорил Генрих, не выпуская Екатерину из своих объятий.
Он никогда не отпустит ее, будет оберегать от всех невзгод, и они оба будут счастливы. Наставник и ученица, которые сумели преодолеть недоверие и неприязнь. А ведь совсем недавно эта девушка люто ненавидела фон Берга. И была совершенно права. А он считал ее просто интересной и необычной особой, этаким редким экземпляром среди скучных и легко предсказуемых девиц.
Резко скрипнула дверь, и этот звук вернул Генриха и Екатерину к действительности.
– Еще раз простите, – Егор отвел взгляд и виновато потупился, глядя в пол. – Срочно, курьер от Магистра. Он не будет ждать.
Да, курьер, безусловно, ждать не будет. Его не выгонишь вон. Служение всегда стоит для охотника на первом месте. Как же это все не к месту, не вовремя. Фон Бергу надо столько сказать Екатерине, и немедленно, это нельзя отложить на потом. Генрих посмотрел на Егора:
– Прошу тебя, дай нам две минуты…
Тот все понял и молча вышел, плотно закрыв за собой высокую дверь. Что-то произошло, но это подождет.
– Катрин, вы понимаете, что так будет постоянно? – он посмотрел ей в лицо с какой-то обреченностью и осторожно провел рукой по ее щеке.
– Пусть. Это не страшно. Если вы всегда будете рядом, – она виновато улыбнулась, поняв, что желает невозможного. – Хотя бы мысленно рядом… Обещаете?
Она доверчиво прижалась к нему. Он еще крепче обнял девушку и почувствовал биение ее сердца. Бьется, как пойманная птичка в руках. Милая, добрая, доверчивая девочка, которую невозможно обидеть или предать. Генрих улыбнулся:
– Обещаю.
Две минуты закончились,
В гостиную стремительно вошел курьер, бесцеремонно стуча коваными каблуками по паркету. Он протянул Генриху конверт.
– Господин барон, вас ждут завтра на Совете Братства Трех Полумесяцев в восемь утра. Вас, госпожа Несвицкая, Магистр требует к себе в десять часов. Доклад с отчетом о произошедшем вам необходимо подать до начала заседания Совета, – сухо и официально сообщил он.
Курьер коротко поклонился, и вышел. Легкий летний ветерок пронесся по комнате, шевельнул золотистые шелковые занавески и тонко зазвенел в хрустальных подвесках люстры. Радужные блики закружились по паркету, скользнули по стенам и высокому потолку с лепным плафоном.
Фон Берг нетерпеливо сломал красную сургучовую печать, вскрыл конверт и достал послание. Он хотел быстрее покончить с делами. Катрин стояла у окна и, улыбаясь, смотрела на него. Она светилась от счастья. Но после первых строчек письма фон Берг понял – для него все кончено.
– Что с вами? – с испугом спросила Екатерина и порывисто бросилась к нему. Видимо, он побледнел еще больше. – Вы пока не оправились после ранения, не надо было вставать. Я же вас просила поберечься…
Она положила руку ему на плечо и заглянула в глаза. Чистая влюбленная девочка. Что теперь ее ждет?
– Со мной все нормально, – он тяжело опустился в кресло. – Завтра надо будет дать объяснение на Совете. Мне предъявили серьезные обвинения. И на этот раз все, похоже, закончится для меня на Каменном острове.
– Но в чем вас обвиняют? – девушка со страхом смотрела на бумагу в руке барона.
– Графиня Рокотова три года была моей любовницей. Теперь она убивает без разбора. И опасной ведьмой Полина стала из-за меня.
– Нет, нет! Вы-то тут при чем? Она просто обозлена на весь мир. Это очевидно! Не вы же заставили ее стать такой, – запротестовала Екатерина. Она нервно заходила по комнате. – Это бред какой-то. Только полный идиот может вас обвинять в подобных вещах. Глупость и бред!
– Нет, увы, все правильно. Мой разрыв с Полиной стал последней каплей. Погибли люди, а теперь никто не знает, как ее остановить.
Он протянул ей письмо:
– Читайте. Мне не следует показывать его вам, это должностное преступление. Но я не хочу, чтобы между нами оставалась недосказанность.
Екатерина пробежала письмо глазами и тоже побелела, как полотно:
– Но это же несправедливо. Если вас признают виновным, я не оставлю вас и последую за вами хоть на край света. Вы знаете, я не смогу без вас…
У нее в глазах блеснули слезы отчаяния. Екатерина сердито вытерла их и стала похожа на растерянную девочку. Собственно, таковой она и являлась. Ее первая любовь закончилась, даже не успев начаться.