Наваждение.
Шрифт:
Да, она работала. Официанткой в кафе. Ей восемнадцать лет, она приехала из деревни, где у нее осталась большая семья. Там нет работы, и ее отправили сюда, к тете. Тетя помогла устроиться. Они живут недалеко от того места, где он я ее встретил. Тетя относится к ней хорошо, но она очень строгая. Почти никуда ее не отпускает. У тети есть два сына и муж, которые большую часть времени проводят на заработках. Ее, Терезу, все устраивает, и она не жалуется. Ей нужно зарабатывать много денег, чтобы отсылать в деревню, и помогать тете. В доме у нее есть своя комната. – Тереза грациозно облизывала ложку от мороженого.
– И сколько часов в день вы работаете?
Она пожала плечами.
– Пока есть посетители, – но, увидев, как взлетели мои брови в немом удивлении, поспешила добавить, – в будни много народу не бывает, только по выходным, так что я не очень устаю. – Она уже выпила свой кофе и доела мороженое. – Мне пора. Уже поздно, тетя будет меня искать.
– Вы ее боитесь?
– Нет, – Тереза слегка покраснела. – У меня сегодня выходной. Но вечером я обещала ей помочь со стиркой.
Господи! Еще и стирка. Я был шокирован, что восемнадцатилетняя девчонка вынуждена работать от зари до зари, чтобы прокормиться.
– Я провожу тебя, то есть вас, – я вскочил следом за ней, боясь, что она исчезнет быстрее, чем я успею ее встать со стула.
Мы пошли в обратном направлении. Уже стемнело, воздух возле воды был насыщен особенными морскими ароматами, и я с наслаждением вдыхал его. Тереза спросила, как мне нравиться страна, и я выразил полный восторг. Мне показалось, что мы дошли за мгновение, хотя путь был не очень близкий. Я высказал желание довести ее до дома, но она испуганно отпрянула от меня.
– Нет! Я дойду сама. Меня здесь все знают.
Я сглотнул слюну и решился.
– Мы не могли бы увидеться еще? Просто погулять. Вы покажете мне город. Я заплачу вам, у меня есть деньги. Хочется побольше увидеть… – мне казалось, что я выгляжу жалко и глупо, но я ничего не мог с собой поделать – Тереза прямо околдовала меня. Возможно, это была просто дань романтике дальних стран, океану, морскому бризу, но тогда я не рассуждал. Я слушал биение своего сердца и отчаянно хотел увидеть ее еще.
Тереза на мгновение задумалась, но вдруг решительно тряхнула головой.
– В понедельник тетя занята, и я могу прийти сюда пораньше. Я покажу вам город.
Мне показалось, что Тереза немного зажата, но я приписал это ее природной стеснительности. Ее согласие окрылило меня, и я полетел в гостиницу, ломая голову, как мне побыстрее закончить с официальными мероприятиями и вырваться на свободу. Впереди было два выходных, которые я не знал, как пережить.
В гостинице я плюхнулся на кровать, и попытался заснуть. Моего соседа не было на месте, и я порадовался этому – терпеть не мог расспросов. Почти все в нашей группе были дети мажоров, высокомерные и заносчивые, любящие порассуждать о «прикидах» и прочей ерунде, они неохотно пускали чужих в свой круг. Сейчас я был этому несказанно рад. Их проблемы и горести мало интересовали меня – все мои мысли заняла Тереза. Я крутился с боку на бок, но заснуть мне не удавалось. Тогда я прекратил эти бесплодные попытки, открыл глаза, уставился в потолок и начал фантазировать. Я позволил своим мыслям зайти немного дальше дозволенного, представляя, как мы с Терезой купаемся обнаженными в ночном море. На пляже нет ни души, и мы занимаемся любовью прямо на теплом песке. От этих фантазий внизу живота у меня стало жарко, и я побежал в душ. Потом, постояв несколько минут под струями теплой воды, я расслабился и уснул до самого утра.
В выходные у нас было немного мероприятий, и нам разрешалось заняться своими делами. Я привел в порядок одежду, потом бесцельно побродил по окрестностям, снимая все подряд. Вечером наш шеф объявил нам, что завтра утром мы едем на сахарный завод, расположенный за городом. Там мы можем взять интервью у рабочих и служащих, и поснимать немного. Поездка заняла целый день, а на обратном пути шеф подошел ко мне и сказал, что завтра я понадоблюсь ему для одного дела. Я испугался, что моя встреча может сорваться, и осторожно спросил, что это за дело?
– Да так, пустяки, меня пригласили в гости. – Он неопределенно повращал кистью руки. – Хочу кое–что купить… – он опять сделал неопределенный жест, – так как?
– Это надолго? – Я чувствовал, что слегка обнаглел, но просьба была неофициальной, и видимо, не совсем законной. Я подозревал, что это мелкая контрабанда.
– Утром, потом ты свободен. Что, есть дела? – Он заговорщически подмигнул мне.
Я криво усмехнулся.
– Идет.
Мы посмотрели друг на друга как два разведчика в тылу врага, и он отошел на свое место впереди салона. Судьба буквально ворожила мне.
В понедельник, после занудливых переговоров с какими–то подозрительными личностями, показавшихся мне бесконечными, мой шеф наконец–то отпустил меня. Я помчался в гостиницу, умылся, переоделся, и отправился на место встречи с Терезой. Я думал, что мне придется ее ждать, но, как ни странно, она уже была здесь. На ней было светлое хлопчатобумажное платье в мелкий цветочек с пышной юбкой и узким лифом, которое очень шло ей, а руке она держала небольшую белую сумочку. Тереза явно готовилась к встрече со мной, и это чрезвычайно мне польстило. Она не сразу заметила меня, потому что видно о чем–то задумалась, глядя на прибой, мерно шуршащий галькой. Я подошел к ней сзади и закрыл глаза. Она слегка вздрогнула, накрыла мои руки своими ладонями, и я почувствовал, какие они холодные.
– Стась? – Она очень мягко произносила мое имя, на польский манер.
Я убрал руки, и она повернулась. На лице ее заиграла улыбка, она смущенно опустила глаза, и я понял, что она немного стесняется, что пришла первой. Я поспешил ее успокоить.
– Как я рад тебя видеть! Ты чудесно выглядишь! – Тереза слегка покраснела.– Куда пойдем?
– Я проведу тебя по городу, покажу очень интересные места. Там нет туристов, но там настоящая Куба. У меня есть немного больше времени, чем обычно. Мы будем танцевать, ладно? Ты любишь танцы?
Я кивнул. Даже если бы она сказала, что мы спустимся в преисподнюю, я бы с радостью согласился. По пути мы остановились возле рынка и купили колоритную шляпу, которую Тереза нахлобучила мне на голову. Я чувствовал себя полным идиотом, но был совершенно счастлив. Ни до того, ни после того, мне никогда не удалось больше воспроизвести то состояние абсолютного счастья и довольства жизнью, как тогда.
Сейчас я даже не могу вспомнить, как назывались те улочки и местечки, по которым мы бродили. Тереза называла их мне, но они не задержались в моей памяти, поскольку не имели для меня особого значения. Мы танцевали в кафешках под открытым небом, пили ром, болтали всякие глупости и смеялись. Мы посетили множество злачных мест, нигде не засиживаясь подолгу. К концу вечера мы оказались на пляже с бутылкой рома. Было темно, народу уже не было, кроме нескольких целующихся парочек. Я был в приподнятом настроении, но голова у меня немного кружилась от рома и танцев. Тереза была так близко, что на меня снова нахлынули мои давешние фантазии, и я осмелел и обнял ее. Она не оттолкнула меня, а прижалась теснее, и я не удержался от соблазна поцеловать ее. Она ответила на мой поцелуй, ее губы пахли ромом и морем, и поцелуй затянулся, грозя перерасти во что–то большее. Но ничего не случилось. Позади нас послышались шаги по песку, и мы оторвались друг от друга. Я хлебнул рома прямо из бутылки, чтобы прийти в себя, Тереза посмотрела на часы, охнула и засобиралась домой. Я рвался проводить ее, но она была категорически против. Тогда я взял с нее обещание встречаться каждый понедельник. Она пообещала – в понедельник у нее часто бывал выходной.