Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер
Шрифт:
– Если не ошибаюсь, трейлеры ехали вместе? Предположим, у одного из них забарахлил мотор и машинам пришлось остановиться. Бывают повреждения, которые быстро не исправишь. Может, шоферам показалось, что они смогут самостоятельно устранить повреждение, и потому они не потрудились сообщить об этом.
– Это исключено! – Бек выразительно посмотрел на Рудольфа. – Если бы у них случилось какое–нибудь повреждение, они бы, во всяком случае, предупредили «Джеронтони». «Джеронтони» – крупнейшая экспедиционная фирма Италии. Мы уже много лет с нею сотрудничаем. Они бы непременно поставили нас в известность!
– Да, видно, что–то случилось, – согласился Рудольф.
– Я тоже так думаю, – мрачно сказал Бек. –
– А как вы сами думаете, что могло случиться с двумя такими большими машинами?
– Их могли похитить!
– Вы шутите!
– Ничуть. Разве вы не знаете, что в Италии было похищено. больше десятка трейлеров?
– Но где можно спрятать трейлер длиной пятнадцать метров? Мне это кажется невероятным!
– Мы пользуемся трейлерами марки «мерседес». Немецких трейлеров марки «мерседес», «M. A. H.» или других полно на дорогах южной Европы. Нам бы давно следовало перейти на «вольво», «еканию» или… – Словно не отдавая себе отчета в том, что делает, директор снова поднес рюмку к губам. – А так – несколько ведер краски, новые номера…
– Какого цвета ваши машины?
– У нас все трейлеры бежевые. А название фирмы написано белыми буквами. Мой девиз – скромность!
Прежде чем Рудольф успел что–либо ответить, в комнату вошла молодая женщина.
– Перестань, папа! Ты прекрасно знаешь, что никто не поверит в твою скромность, пока ты будешь окружать себя такими вульгарными украшениями!
Не смутившись появлением дочери, так же как и ее словами, Бек представил ее Рудольфу.
– Инспектор Нильсен, это моя дочь Лиллиан Бек, мы зовем ее Лилле. [87]
– Папины обычные шуточки, но я привыкла и к ним, и к нему. – Она приветливо улыбнулась. – Я пришла сообщить, что от «Джеронтони» получен новый телекс. Трейлеры еще не прибыли.
87
Игра слов: «лилле» по–норвежски означает «маленькая», «малютка».
Лиллиан Бек, очень высокая и стройная женщина, была одета удивительно старомодно, на ней не было ни одного украшения, кроме золотого медальона на массивной цепочке.
– Они ждут ответа, – сказала Лиллиан.
– Господи, ну что мы можем ответить! Нам известно не больше, чем им!
– Значит, подождем с ответом?
– Да, Лилле, давай еще немного подождем.
– А что везли ваши машины? – спросил Рудольф.
– Графопостроители. С патентными правами, – ответила Лиллиан прежде, чем ее отец успел открыть рот. – Оба трейлера шли в Бриндизи. Оттуда груз одного из них должен был направиться в Стамбул, а другого – в Бейрут, но это уже дело «Джеронтони». Как только груз будет доставлен в Бриндизи, мы за него больше не отвечаем.
– Ценность?
– Семнадцать миллионов двести тысяч норвежских крон, – ответила Лиллиан, не спуская с Рудольфа глаз. – Изготовитель – Оружейный завод в Конгсберге. Фирма «Джеронтони» с отчаяния направила телекс и в Конгсберг, что весьма осложнило наше положение.
Эти слова заставили директора Бека снова искать утешения в баре.
– Для того чтобы вы могли нам помочь, вам, наверно, необходимо получить некоторые дополнительные сведения? – спросила Лиллиан Рудольфа. – Я могу рассказать вам все гораздо лучше, чем отец. Давайте пройдем в мой кабинет, он тут рядом…
Кабинеты были расположены, бок о бок, но если кабинет Бека отличался вульгарностью, то обстановка в кабинете Лиллиан была сугубо деловая: большой письменный стол, отвечавший своему назначению, несколько стульев, низкий ореховый столик для посетителей, скромные льняные шторы, шкаф с архивом, полки, уставленные папками, несколько акварелей в рамках и четыре рисунка углем, прикрепленные кнопками прямо к обоям, а главное – удобное для работы освещение. На низком столике у окна стоял красный термос–кофейник с белыми и желтыми цветами.
– Выпьете кофе?
– Спасибо, с удовольствием.
Он сел и отметил, что стулья в кабинете очень удобные.
– Хотите со сливками? Только у меня сухие.
– Спасибо, не нужно.
Лиллиан села напротив, серьезно посмотрела на Рудольфа и сказала:
– Мы с отцом закадычные друзья. Правда, это не мешает нам ссориться по пустякам, но ненадолго. Наша фирма – смысл всей его жизни. Мама развелась с ним пять лет назад и живет теперь в Канаде со своим вторым мужем. Мы не поддерживаем никаких отношений друг с другом. Уле – тот рыжеволосый молодой человек, которого вы уже видели, – мой брат, он скоро окончит факультет психологии. Уле называет нашу фирму паршивой лавочкой, хотя без денег, приносимых этой лавочкой, он вряд ли смог бы получить образование. Он не из тех, кто способен сам заработать себе на учение или взять для этого ссуду, с тем чтобы потом самостоятельно ее выплатить. Как видите, я не питаю особой нежности к своему брату. Да, впрочем, и отец тоже, хотя и старается убедить себя в обратном. Он очень разочарован, что Уле, когда придет время, не возглавит его фирму. Это придется сделать мне. К счастью, отцу еще только шестьдесят, так что… – Она пожала плечами и сделала глоток кофе.
– А я думал, он моложе.
Она улыбнулась, и Рудольф заметил у нее на левой щеке небольшую ямочку.
– Ему все идет на пользу! – Она снова стала серьезной. – Отец из кожи вон лезет, чтобы показать всем, какой он богатый. Не обращайте на это внимания. И несмотря на свой кабинет – вы сами видели, какой у него вкус, – он замечательный знаток своего дела. Я это говорю не потому, что он мой отец. Все, что касается перевозок, он знает досконально, и, уж если он бьет тревогу, значит, для этого есть все основания. У него интуиция. Вам это может показаться смешным, но до сих пор интуиция ни разу не подводила его. Несколько лет назад он вдруг забеспокоился, почувствовав, что случилось какое–то несчастье. Я, признаюсь, тогда посмеялась над ним. А он был прав! Действительно случилось несчастье. Наш трейлер потерпел аварию. Шофер погиб. Трейлер не сразу нашли. Мы считали, что он в ФРГ, а он упал в реку в Норвегии. Мы ничего не предпринимали, его обнаружили случайно. Я была уверена, что отец просто паникует, и по моей вине мы сидели сложа руки. Это дело уже давно расследовано, не будем на нем задерживаться. У шофера в пути случился удар, и трейлер слетел в реку. Наверно, шофер уже чувствовал себя неважно, потому что свернул с шоссе на пустынный проселок, там–то и случилась авария.
– Другими словами, вы хотите сказать, что разделяете опасения своего отца и тоже считаете, что ваши трейлеры похищены?
Она кивнула.
Рудольф помолчал.
– Вам, наверно, известно, что в Италии сейчас очень… неспокойно? – спросила она.
– Да, но… похищение трейлеров!
– Не забывайте, общая стоимость груза семнадцать миллионов двести тысяч крон!
– Я знаю, и все–таки…
– Конечно, все было застраховано, – заметила она таким тоном, как будто отвечала на заданный вопрос. – Но с машинами было четыре водителя. Шоферы высшего класса. Смелые, надежные и порядочные люди, которые работают у нас уже много лет. Какова их судьба? У нас есть договоренность с водителями, и, если в пути что–то случается, они непременно связываются с нами. По вечерам фирма закрыта, но они знают, куда можно звонить в любое время суток. Они не звонили» Поэтому мы, естественно, и не беспокоились. Я думаю, у них все было в порядке, пока неожиданно что–то не случилось.