Навеки

Деверо Джуд

– Я видела их мысленно, вроде как во сне. Представь, что ты способен отчетливо различать людей во сне, а больше никто так не может. Именно так у меня с привидениями.

– Так было до этого парня, Девлина.

– Верно. Девлин другой. Но он уникум. Скорее всего, ты не увидишь никаких призраков. Для тебя это будет всего-навсего пустая заброшенная комната, и только для меня – комната с привидением.

– Если я ничего увижу, то зачем мне вообще туда соваться?

Когда Дарси замялась, я сразу просек, что она пытается сочинить убедительную ложь, в которую заставит меня поверить, чтобы дальше не докапывался до истины. Я давно уже кое-что понял

о маленькой мисс Дарси. Она легко смущается и отлично улавливает, что проносится у меня в голове, стоит ее коснуться. Если внезапно отвлечь малютку чем-то нескромным, то, может, удастся задать ей пару неожиданных вопросов и выведать правду. Зачем ей тащить меня в логово к привидению? О чем таком она знает, но не говорит?

Протянув руку, я сгреб Дарси в объятия, прижав спиной к себе, и зарылся лицом в ее волосы. А затем принялся в подробностях вспоминать прошедшую ночь: каждое интимное поглаживание, каждое прикосновение языка к разгоряченной коже, каждый стон… и особенно красочно представил момент перед оргазмом.

– Не надо, – прошептала Дарси, обмякая в моих руках. – Пожалуйста, не надо.

Я не мог удержаться и принялся покусывать ее за ухо, полностью переключившись на мысли о том, что хотел бы проделать с ней.

Если бы не распахнулась дверь в комнату кошмаров и мы почти не ввалились туда, не знаю, что бы дальше случилось. Я собирался лишь слегка поддразнить Дарси и выудить из нее правду, но вместо этого…

Повернув голову, я заглянул в открывшееся помещение. Там было чисто, но обстановка сохранилась та же, что и в 1843 году, когда Амелия Барристер родила наполовину черного младенца. Лампы в форме снеговиков, разрисованные цветами, вязаные салфетки на каждом деревянном столике, которых здесь стояло не меньше полудюжины. Справа у стены кровать с балдахином, накрытая длинным белым вязаным покрывалом. Слева – подобие гостиной: небольшой диван и пара жестких на вид стульев на низких ножках. Прямо перед нами высокие французские окна. Створки были открыты, и я увидел маленькую веранду на углу здания. Можно было сидеть у окна и смотреть на улицу, но оставаться незамеченным снизу. Комната казалась странной еще и потому – помимо старомодной обстановки – что рядом с дверью на стуле сидела женщина в старинной одежде и вязала крючком. Она выглядела такой материальной, что я сначала принял ее за живую. Ну, кто-то из приглашенных, с кем мы еще не встречались. Но когда влетевший в открытое окно порыв ветра принес с собой пару листьев, они пронеслись сквозь женщину.

Я пытался не выдать свой страх. Смех и грех.

– Скажи, что это незнакомая нам гостья, – прошептал я Дарси.

– Боюсь, это не так, – так же тихо отозвалась та. – В этом доме аж двое призраков, которых могут видеть люди. Это колоссальное количество энергии. Ненависти.

Она сказала это с таким придыханием, словно узрела чудо чудное и диво дивное.

– Думаю, нам бы… – начал я отступление, но сидящая женщина повернулась ко мне и улыбнулась. Симпатичная, голубоглазая, с темно-русыми волосами, убранными под кружевной чепчик. Я знал, что она не из нашего мира, что она давным-давно мертва, но не смог удержаться от мысли, что с правильным макияжем и освещением она выглядела бы секс-бомбой со своим маленьким носиком и красивыми пухлыми губами. Ее кожа слегка светилась, но приятным светом, непохожим на фосфорическое свечение кожи мертвеца в ужастиках.

Я решил уйти.

– Мартин, – ласково протянула женщина, – как я рада тебя видеть. Присядь рядом со мной.

Вы, наверно, знаете,

как это бывает. Привидение протягивает к вам руку, и вы хотите убежать, но ноги будто прирастают к полу. Я застыл, как вкопанный, не в силах пошевелиться.

Дарси подтолкнула меня в спину, а так как мои ноги словно пустили корни, я чуть было не упал.

– Господи! – воскликнула обитательница комнаты. – Тебе больно?

– Э-э, нет, я…

– Иди же сюда, присаживайся. Попьем чайку. – Она повернулась к Дарси и бросила: – Пенни, принеси нам чаю.

Я с удовольствием увидел, как Дарси охватило изумление и на ее лице отразилось смятение: что же делать дальше?

– Да, – громко повторил я приказ, – спроворь нам чаю... Пенни.

Я шагнул вперед и занял место напротив Амелии. Если бы я не видел, как сквозь нее пролетел лист, то поклялся бы, что она из плоти и крови. Старинное платье так туго обтягивало талию, что виднелись нитки в швах. Под платьем на ней, наверняка, корсет, и, будь это политически корректно, я бы сказал, что она дико несвободна со своей пышной грудью, тонкой талией и скрытыми под многослойными юбками массивными бедрами. Если при жизни эта леди являлась образцом женщины во вкусе моего прапрапрадеда, то мужчины в нашей семье не слишком изменились.

– Как поживаете? – нашелся я.

За спиной призрака Дарси доставала из шкафа посуду, и мне стало любопытно, сделает ли она взаправдашний чай. Интересно посмотреть, как Амелия пьет.

– Хорошо, – ответила дамочка и покосилась на Дарси, давая понять, что не может говорить, пока Дарси-Пенни здесь.

– Эй, девчонка! – резко окликнул я Дарси. – Иди и принеси…– «Что?» – …мою лошадь.

Была ли у Мартина лошадь?

– Да, мистер, – пробормотала Дарси и, метнув в меня свирепый взгляд, ретировалась.

Я победно посмотрел на Амелию и только тут сообразил, что остался один на один с призраком.

Едва за Дарси закрылась дверь, как Амелия бросилась ко мне. Она наполовину ступала, наполовину плыла. Я перепугался до смерти, пока она не тронула меня и я не прочувствовал власть ее прикосновения.

Дарси упоминала, что привидения являются людям благодаря накопленной сильной энергии, например, жгучей ненависти. Но когда Амелия присела мне на колени и обвила руками шею, я решил, что и сильная любовь тоже может материализовать призрака.

Амелия прижалась ко мне губами. Сначала я едва ощущал их давление, но едва ответил на поцелуй, ее губы словно уплотнились. Когда я положил руку на ее тоненькую талию, то будто потрогал струю воздуха – там ничего не было, но одновременно что-то присутствовало. Когда поцелуй стал более глубоким, тело сделалось более вещественным.

Коснувшись ее языка своим, я уже был готов изучить таинственные предметы одежды, скрытые под ее платьем. Поднял руку к верхней из ряда крохотных пуговиц на ее груди. И расстегнул уже штук шесть, когда Амелия оторвала губы от моего рта.

– Нет, дорогой, – прошептала она, овевая дыханием мое ухо. – Не здесь и не сейчас. В любую минуту может вернуться Эдвард.

– Нет, он сейчас с Джесси, а это на весь день.

Едва слова сорвались с моих губ, я изумленно посмотрел на Амелию. Откуда такие сведения? О, нет, призрак Мартина не мог вселиться в меня! Пожалуйста, нет!

– Да, я знаю. Пенни мне все рассказывает. Ей доставляет удовольствие в красках расписывать все, что Эдвард делает с женщинами. Милый, – сказала она, вновь приникая к моим губам, – мы должны быть осторожны. Если Пенни узнает о нас, то непременно донесет Эдварду, а он…