Навеки
Шрифт:
Не знаю, что именно злобная Сильвия Мерчинсон наболтала Дарси, но моя напарница выглядела пришибленной. Сидела за обеденным столом, но, казалось, ее здесь нет. Дарси ничего не ела, ни с кем не разговаривала.
Когда долгий ужин наконец закончился, обитательницы дома столпились вокруг меня, наперебой зазывая к себе в комнату. Предложения варьировались от малопристойных до отчаянных, вызванных страхом перед одиночеством, который терзал этих женщин. Поверх их голов я посмотрел на Дарси, все так же застывшую за столом. Официантки уже унесли стоявшую перед ней посуду, но она продолжала сидеть,
Как можно вежливее протиснувшись сквозь толпу домогавшихся моего внимания, я подошел к столу и наклонился через столешницу к Дарси.
– Можешь отогнать от меня этих хищниц? – спросил я. – Давай, внуши им, чтобы отстали.
Дарси взглянула на меня так, словно никогда раньше не видела.
– Что, черт побери, она с тобой сделала? – пробормотал я.
Женщины вновь окружили меня, дергая за руки и беспрестанно тараторя о том, что я должен для них сделать. Поехать с ними в город на танцы. Массировать их при лунном свете. Купаться нагишом с ними в пруду.
Глядя на этих сумасбродок, я понял, как много усилий пришлось приложить моей напарнице, чтобы держать их подальше от меня. Все здешние обитательницы, за исключением Дарси, были готовы буквально на все, лишь бы меня заполучить – единственного мужчину в пределах досягаемости, – даже если бы я спал в саркофаге в склепе.
Но сейчас Дарси никого не сдерживала. Я положил ладони на плечи маленькой мисс Бернс, приподнял ее и отставил в сторонку, чтобы пройти. Обошел вокруг стола, взял ладошку Дарси и потянул. Когда она не двинулась, я подхватил ее на руки и вынес из столовой.
На пороге я окинул женщин взглядом через плечо и сказал, что если кто-нибудь из них посмеет отираться около меня сегодня вечером, то сия особа навсегда будет вычеркнута из моего списка на массаж.
Хищницам это не понравилось, но они не последовали за мной, когда я понес Дарси в ее комнату. За спиной я слышал шипение и отдельные реплики вроде «Да кем он себя возомнил?», но все же за мной никто не пошел.
Оказавшись в номере Дарси, я не знал, что с ней делать, и пожалел, что не могу забрать ее отсюда в свой барак. Но всю ночь лил дождь, и на улице стало очень холодно. Единственное, что пришло мне в голову, чтобы помочь Дарси, – это согреть ее.
Я положил ее в постель, снял с нее туфли, завернул в одеяла, но малышка не реагировала.
– Что случилось? – спросил я. – Что такого сказала Сильвия, чтобы так тебя расстроить?
Дарси апатично лежала, уставившись в потолок. Я подумал, что если мои слова не сумели пробиться сквозь ее оцепенение, может, это удастся мыслям. Взял ее за предплечья, уперся лбом в лоб и попробовал послать ей образы, показывающие, как мы с ней разговариваем.
Никакой реакции. Встав, я засунул руки в карманы и подошел к окну. С улицы доносились чьи-то голоса. Я открыл створку и выглянул наружу. Сквозь деревья виднелся угол задней террасы. Похоже, все гостьи, возглавляемые Дельфией и Нарциссой, высыпали на улицу рядом с террасой. Я не видел их из-за пышной листвы, но слышал каждое слово и мог различать голоса. На данный момент я уже сумел бы опознать их обезглавленные тела в морге. Женщины взволнованно щебетали и хихикали.
– Интересно, а что, если им сообщили
Я позволил моему голосу наполниться той же горечью, что и мои мысли. Ну почему Дарси выбрала именно это время для того, чтобы впасть в непонятный транс?
Послышался легкий стук в дверь. Я яростным рывком распахнул ее.
– Я же говорил… – Там стояла одна из неулыбчивых горничных и держала на подносе крошечную рюмочку зеленого ликера. Порция была только одна, следовательно, хозяйкам вовсе не хотелось, чтобы я выпил смешанное с ликером снотворное и уснул в комнате у Дарси.
Я поблагодарил служанку, взял у нее поднос, закрыл дверь и запер на ключ.
Оставалось надеяться, что, сон поможет Дарси. Я присел на край кровати, приподнял болящую и постарался влить в рот питье. Малышка никак не среагировала, и я держал ее до тех пор, пока она не уснула. Осторожно уложил напарницу на постель, поднялся и укрыл одеялом.
«И что теперь?» – подумал я. Голоса внизу больше не раздавались, наверное, женщины уже погрузились в вызванный снотворным ночной ступор. Вот интересно, сознают ли они, что с ними делают, идут ли на это по доброй воле? Помнится, Сильвия Мерчинсон говорила, что подписала брачный контракт, по которому она не получит ничего в случае развода с мужем. При своей склонности к «чистильщикам бассейнов», эта женщина все равно подмахнула документ. Наверняка, пойманная на горячем, она без споров согласилась на то, чтобы ее опаивали лекарствами и запирали на ночь, если в конечном итоге ей светит получить «мега-миллионы».
Обернувшись, я посмотрел на лежавшую в постели Дарси. Заснула, но во сне хмурилась и металась. Что бы она не услышала, это перевернуло ее мир вверх дном.
У меня не было сомнений в том, что сказанное каким-то образом связано с ее мужем. Лишь бы это не было известием о смерти ее любимого.
Я смотрел на заходящее солнце и прикидывал, что без Дарси не много чего могу. Если суперменка со всеми ее сверхспособностями не сумела найти моего сына, то и мне не удастся…
Вдруг я вспомнил, о чем мы с малышкой говорили перед ужином: в сумерках Амелия будет ждать Мартина и своего ребенка.
Я мигом выскочил из комнаты, промчался по лестнице и побежал в бараки. На мгновение остановился, припоминая точные слова Дарси. «Вяз с раздвоенным стволом на берегу реки». Реку искать не придется: она струилась в двухстах ярдах от рабских хижин. Направо была дорога, а значит, дерево левее. Я побежал.
Когда показалось дерево, под ним на скамейке – сомневаюсь, что скамейка существовала на самом деле – сидела Амелия с вязанием в руках.
Остановившись, я некоторое время смотрел на давно умершую даму и пытался успокоиться. Каждую ночь вот уже более ста лет она является на это место и ждет моего предка. На то самое место, где они встречались при жизни. В это время суток Амелия чувствовала себя в безопасности, поскольку ее муж был занят в бараках с рабынями.