Навсегда твоя
Шрифт:
Отец молчит, обдумывая мои слова, а у меня внутри всё горит от нетерпения. Давай, урод, соглашайся! Ты же наверняка хочешь потешить своё самолюбие тем, что я буду ползать у тебя в ногах!
И когда я уже намереваюсь подкинуть ему ещё пару доводов в пользу нашей встречи, он бросает:
– Ладно. Приезжай. Попробуем поговорить, как два взрослых мужчины.
Глава 27
Слава…
Наверное, было бы лучше потерпеть до завтра, а не срываться в дом отца сейчас.
Проверка собственной выдержки?
Испытание на гуманизм? Или на кровожадность?
Не знаю!
Просто я должен встретиться с ним лицом к лицу и всё решить окончательно.
Такси высаживает меня у ворот, в калитке вижу охранника, который, полагаю, меня и проводит прямиком к отцу в кабинет, чтобы я и думать не смел сделать хоть один шаг в сторону.
Путь не близкий, но он нужен мне для того, чтобы собраться с мыслями.
При подходе к дому я очень тщательно осматриваю окна в пустой надежде увидеть Ясю. Знаю, что он запер её в своей комнате, а окна той выходят в сад позади дома. Но всё равно ищу её взглядом – вдруг пройдёт мимо? Хоть что-то, чтобы знать, что с ней всё хорошо!
Чёрт, а вот злость мне сейчас не нужна.
Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю, заходя в дом.
Я был прав – охранник ведёт меня до самого кабинета. И остаётся за его дверью. Видимо, папаня не до конца поверил в искренность моих извинений и опасается нового срыва.
Не могу отделаться от мысли, что Яся в каких-то нескольких метрах от меня, и даже не догадывается, что я здесь. Безумно хочется плюнуть на разговор с отцом и сорваться к ней. Но тогда ничего не закончится, а закончить надо.
Отец стоит у окна, за которым ни черта не видно, сложив руки за спиной. При моём появлении он разворачивается и приглашающе ведёт рукой на одно из кресел перед массивным столом. Его взгляд холоден и насмешлив. Совсем, как тогда, когда он шёл к подъезду. А заначит, не обманулся моими словами. Тогда зачем позволил приехать? У него тоже имеется какой-то план? Понял, что пока я на свободе, не оставлю его в покое и что-то задумал? Что?
Впрочем, ответ я получаю, как только сажусь в кресло.
– Я бы, конечно, предпочёл сейчас находиться в своей кровати, разделив её ложе со свой женой, но раз ты так настаивал на разговоре, я тебя слушаю.
Усмехаюсь про себя. Хочет, значит, вывести меня из себя, чтобы я вновь накинулся на него с кулаками, потому и охранника оставил, чтобы тот в нужный момент вмешался и – что? – применил оружие для самообороны? Он готов меня… убить. Выходит, я был прав в своих рассуждениях. Мой родитель перестал видеть границы дозволенного. Теперь он их чертит сам.
Ладно, мне это может пойти на руку.
– А жена? Она бы обрадовалась столь заманчивой перспективе?
– Я слышу в твоём голосе сарказм. Ты пришёл умолять меня не приостанавливать оплаты за твоё обучение или насмехаться?
– Давай отбросим всё лишнее, – предлагаю я, облокотившись на столешницу, –
– По душам? – усмехается он. – После того, что ты устроил на приёме, который я организовал в твою честь?
– Давай на чистоту – приём был вовсе не в мою честь. Как и всё предыдущие приёмы, мой приезд лишь послужил поводом, чтобы лишний раз показать твою важность и заодно подмазать нужных людей. И я, кстати, не смотря ни на что, попросил у тебя прощения.
– Не раскаявшись по-настоящему? – вновь усмехается он.
– Ну это из разряда фантастики, па-па. Уж извини, – тоже усмехаюсь я. – Зачем тебе Яся?
– А вот и настоящая причина твоего приезда, – подходит он к столу и опускается в громоздкое кресло. – Повторюсь, она – моя. И никакие разговоры этого не изменят.
– А что изменит? Что ты хочешь за неё?
– У меня всё есть, – холодно улыбается он. – Боюсь, тебе нечего мне предложить.
– И всё же? Зачем она тебе? Я знаю, что за два года брака вы ни разу не спали. И знаю то, что ей приходилось терпеть в твоей спальне. Неужели, дело и правда в её матери? Ты знал, что если бы она поправилась, то ни за что не вышла за тебя замуж, и потому обманом женился на её дочери, решив удовлетвориться малым? Они же так похожи…
Взгляд отца нехорошо загорается ещё на моих словах о его спальне, а теперь ещё и ноздри раздумаются от сдерживаемой злости.
– Всё верно. Я предлагал Карине своё покровительство. Предлагал ей своё сердце и душу. Но она плюнула в них заявлением о том, что всегда любила этого неудачника и будет любить его до донца своих дней. Что ж, так и вышло. Я заходил к ней перед самой её смертью, пообещал, что она сдержит своё слово. Умрёт, потому что я ей не помогу и будет знать, что я позабочусь о её дочери.
– Хороша же твоя забота, – сквозь зубы рычу я. – Ты лишил её последнего родного человека в угоду своей мести.
– Это не первая и не последняя её потеря в угоду моим интересам, – равнодушно пожимает он плечами, воодушевившись тем, что смог немного вывести меня из равновесия. – Понимаешь к чему я клоню?
– К тому, что запросто избавишься от собственного сына, если я буду доставлять серьёзные проблемы?
– Я уже многое сделал, чтобы добиться положения, в котором нахожусь сейчас, – угрожающе произносит отец. – И не позволю неуравновешенным юнцам, вроде тебя, лишить меня этого.
– Многое? Что именно? По-моему тебе тупо повезло, что твой партнёр попал в аварию и погиб, а ты смог при помощи махинаций присвоить себе его половину фирмы. Тебе, опять же тупо, повезло, что мать Яси заболела и она, желая её спасти, вышла за тебя замуж. Твоё положение, па-па, простая удача, а не заслуга, которой можно хвалиться.
– Везение? – фыркает отец. – На удачу надеются лишь слабаки, сынок. А у меня холодный расчёт. Ярослава и без болезни матери была в плачевном состоянии, и я предоставил ей достойные условия для жизни. Она с радостью согласилась бы выйти за меня. А что касается её отца и фирмы… Ты всерьёз считаешь, что случайная авария не может быть совсем не случайной?