Навсегда
Шрифт:
А потом я увидел, как воздух разрезает пуля. Самая обычная пуля, выпущенная, наверное, из пистолета. Причём она именно разрезала воздух. Это даже не образное выражение. Я реально наблюдал, как конусообразный кусок металла летит в сторону блондинки. Потом у него отщелкнулось что-то и на самом конце, с той стороны, которая толще, будто раскрылся цветок. Типа, разрывная, что ли? Слышал, такие когда-то давно использовали в борьбе с местными бандами, которые, хрен его знает сколько времени назад, пытались подмять под себя разрушенную войной страну.
Если
Судя по тому, что из-за угла выскочил Иван, тот самый, с которым мы ехали в машине, и в руках он держал пистолет, иницивтивный парень решил или помочь полковнику, или спасти меня, правда не знаю, от чего, или замочить блондинку. Все три варианта — глупее не придумаешь.
В итоге, теперь вся сцена, развернувшаяся на небольшом пятачке, выглядела, как эпизод из какого-то боевика.
Я пытаюсь выставить руку, чтоб оттолкнуть блондинку, которая продолжает нестись на меня. Кроме блондинки в мою же сторону летит пузырёк непонятного происхождения. Кстати, это лишнее подтверждение ее безумия. Уж чем-чем, а флакончиками с псиониками еще никто не воевал.
Слева бежит Романовский. Дальше — Иван. От Ивана в блондинку летит пуля, которая единственная из всех нас двигается относительно быстро. Наверное, потому, что в реальности так бы и было. Ее замедленный полет гораздо быстрее чем мои замедленные подергивания или бег Романовского. То есть теоретически пуля и пузырёк достигнут своих целей одновременно. В стороне на все это непотребство широко открытыми глазами смотрит семилетний пацан.
А потом, что-то снова изменилось и окружающая действительность обрела, наконец, обычное состояние. Люди начали двигаться нормально. Я начал нормально видеть и слышать. Скорость вернулась. Больше не было вязкой невидимой херни, которая окутывала все вокруг, включая меня, Романовского, Ивана и блондинку.
В ту же секунду произошли две вещи. Как я и предполагал, случилось это одновременно.
Пузырёк, брошенный блондинкой ударил мне в плечо. А пуля, выпущенная Иваном, ударила блондинке в висок.
— Млять! Дебил! — Заорал Ликвидатор своим нормальным голосом.
Я охренел, если честно. Он никогда, ни разу за все это время, не ругался при мне матом. Однако, сказать ничего в ответ я не успел. Просто охренел еще раз… А потом еще…
Пуля, которая попала блондинке в голову, снесла ее к чертям собачьим. Голову снесла. Серьёзно. Она, эта голова, словно взорвалась изнутри. Мне в лицо полетел фонтан… Черт…я даже не хочу знать, что именно это было. А главное, почему-то резко накатило состояние тупняка. Страшно не было. Тошноты не было. Вообще ни черта не было. Никаких эмоций. Я замер, наблюдая, как тело блондинки, лишившись головы, валится на бок.
Именно из-за разлетевшегося во все стороны кровавого месива, большая часть которого попала мне в лицо, я не сразу понял, в чем была фишка с пузырьком. Ударившись о моё плечо, он разбился. Хреновое какое-то стекло. Вот такая мысль мелькнули в башке. А потом я заметил, как от места удара вверх взметнулась серебристо-серая пыль. Она вырвалась на свободу, словно белый пух одуванчика, который медленно разлетается от дуновения ветра. Но затем мелкими, едва заметными крупицами, опустилась обратно на меня.
— Что за херня?! — Я громко засмеялся.
Смешного, конечно, не было ничего. Вообще ни капельки. Думаю, таким образом проявился стресс. Но самое хреновое, почему-то только в момент своего истеричного припадка я вдруг понял, что даже не попытался остановить пулю и спасти мать пацана. А ведь мог.
— Антон! Антон! — Полковник был уже почти рядом. Но вот зачем он выкрикивал мое имя, я не понял.
Честно сказать, вообще не могу описать, что чувствовал… Минуту назад на моих глазах, буквально на расстоянии вытянутой рукой, убили женщину. Остатки ее мозга сейчас частично повисли на моем лице, моей одежде. А тут — какая-то сраная пыль?!
Однако в следующую же секунду я вдруг сообразил, ни хрена она не сраная. Эта серебристая фиговина сначала попала мне в нос. Я чихнул. Потом запершило в горле. Я кашлянул. Раз, два… А в следующую секунду зашёлся в жестком приступе. Мне катастрофически не хватало воздуха. Но это ерунда. Я вдруг почувствовал, как внутри меня рвутся какие-то нити. Реально. Словно этих нитей было неимоверное количество и все они скрепляли мой организм. А теперь что-то произошло и нити с тихим треском рвутся.
Я словно одновременно ослеп, оглох, потерял слух. Даже не сразу понял, что падаю. Не чувствовал ног. Вообще. Ног, рук, собственного тела.
Только когда увидел прямо перед собой то, что осталось от головы блондинки, ее шею, плечи и все остальное, сообразил, лежу на полу, щекой на мраморных плитах. И смотрю на мать псионика, которая валяется совсем рядом.
А потом свет стал гаснуть. Прежде, чем мои глаза совсем закрылись, я успел увидеть, как на коленях ко мне подъехал Романовский. Кровищи вокруг было столько, что он реально подъехал. И все. Потом наступила темнота.
Очень странно и непонятно, но явно какая-то ерунда(2)
Темнота стала совсем плотной. Я моргнул один раз, второй. Понятия не имею, зачем. Что именно я хотел рассмотреть в черной, окутывающей меня пелене.
— Что за херня…
Высказался вслух, потому как реально обалдел. Только что мое сознание затягивало в абсолютную, кромешную ночь, даже ноги и руки перестали слушаться, а теперь… Вокруг снова было светло. Все тот же торговый центр. Пустой этаж. Разбитые витрины магазинов, валяющаяся мебель. Напротив стоит пацан, перед ним на корточки присела мать.