Навстречу бездне
Шрифт:
– А мы действуем, - так же тихо, почти бесстрастно ответил Парсел. Понюхал вино, взял на язык, еще раз понюхал.
– И вы это знаете не хуже меня. Действуем долларами, бомбами. Если бы мы не действовали...
– Значит, надо больше долларов и больше бомб!
– прервал его Раджан-старший.
– Ведь нашли же мы время, - Парсела забавляла ярость его гостя, чтобы встретиться за тысячи миль от вашего и моего дома, встретиться именно для того, чтобы действовать!..
Они перешли за небольшой столик. Горничная подала сыр. Индиец медленно крошил рокфор крохотным ножичком, слушал.
– Я не люблю грубую силу, - Парсел поморщился, - все эти "подвиги" в духе рыцарей "плаща и шпаги". Все должно быть в рамках закона. нашего закона. Что мне понравилось в вашем плане, как его кратко изложил Рамасингх? Гениально простая идея. Ни саботажа, ни насилия. Хотелось бы в двух словах услышать ее из ваших собственных уст.
– Извольте. Русские вкладывают в строительство металлургического завода в Бхилаи - я говорю условно - девяносто пять миллиардов рупий.
– Немалая сумма!
– заметил Парсел, хотя и знал эту цифру.
– Но и ставка, в случае успеха, немалая: серьезное укрепление позиций госсектора и,следовательно - русского влияния в стране.
"Боится, как бы не проснуться однажды нищим, - думал Парсел, наблюдая за гостем.
– Все боятся! Святой Яков свидетель, и я боюсь. Даже я. Все"...
– Сорок девять процентов акций, - продолжал Раджан-старший, - будут проданы инженерам и рабочим завода, включая строительных, после того, как он вступает в строй. Стоимость их составит приблизительно 16-18 миллиардов рупий. Через сеть моих агентов акции можно будет перекупить в течение одного-полутора месяцев. Дополнительные расходы составят примерно 9 миллиардов. Сюда я включаю максимальную стоимость комиссионных - до двадцати пяти процентов от номинальной цены акции - владельцам и столько же - перекупщикам.
– Имея сорок девять процентов акций, можно активно влиять на политику, - Парсел задумался.
– Можно и при меньшем проценте... А с точки зрения юридической - законна ли такая массовая скупка?
– Мои юристы занимались этим вопросом, - ответил Раджан-старший. И улыбнулся - впервые за всю встречу.
– С точки зрения закона нет никаких ограничений и препятствий. Контингент владельцев - инженеры и рабочие завода - определяется лишь при первоначальной продаже акций. После этого акции превращаются в столь же обезличенные финансовые знаки, что и банковские билеты. И будут котироваться на биржах страны, как все другие акции.
– М-да... Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сейчас завод в госсекторе. И для осуществления вашего плана не хватает сущего пустяка приватизировать Бхилаи. Мои люди зондировали через Морарджи Десаи возможность провести соответствующий закон через Лок Сабха. Его позиция и прогноз обнадеживают.
Помолчав довольно продолжительное время,Парсел резко спросил:
– А что могут придумать русские?
– Ровным счетом ничего. Это - чисто индийское дело.
– Итак, остается один человек, - Парсел встал, прошелся по столовой.
– Кого вы имеете в виду?
– раздраженно спросил Раджан-старший.
– Кого я имею в виду?
– переспросил Парсел. "Этот индиец не хочет принимать во внимание все факторы. Чересчур самонадеян, видит Бог, - думал он.
– Самонадеян - потому что крупно не проигрывал".
– Премьера Неру, сказал он.
– Допустим, - согласился Раджан-старший. И по тому, как он это сказал, Парсел понял - его гость всерьез не обдумывал такого поворота событий.
– Допустим, - продолжал индиец, - он захочет провести ограничивающий законопроект через парламент. Но упреждающего действия он не сумеет предпринять - слишком мало мы ему дадим времени. Если же он вознамерится поступить так постфактум, это может привести к правительственному кризису. У нас, знаете ли, есть немало друзей в парламенте - и очень верных!..
– Знаю, - сказал Парсел.
– Только вряд ли их голосов будет достаточно, чтобы поставить на голосование вопрос о вотуме доверия правительству. Увы, маловато у вас этих очень верных, господин Раджан-старший!
Подумал: "И у нас их маловато. М-да...".
– Второе, что теоретически мог бы предпринять Неру, продолжал индиец, - это если ваш план осуществится - денационализировать завод. Сделать его таким же, как, скажем, заводы Таты. Но этого он уже не сможет сделать по весьма простой причине - в казне нет денег. Даже для того, чтобы взять в госсектор контрольный пакет акций завода, Неру вынужден был сделать кабальный заем у швейцарских банков. Других вариантов у него нет!..
– Есть, - резко возразил Парсел. И Раджан-старший поразился перемене, происшедшей в нем: из хмельного, благодушного хозяина он мгновенно превратился в трезвого финансиста с мертвой хваткой.
– Есть, - повторил Парсел.
– Например, предложить русским создать смешанное предприятие, то есть углубить их внедрение в экономику Индии.
– Но ведь такого у нас еще никогда не бывало, - сказал встревоженный индиец.
– Все когда-то начинается, - Парсел снова добродушно улыбался.
– Мне очень нравится ваша идея, дорогой коллега. И я, пожалуй, войду с вами в пай, рискну своими долларами. Но я привык, прежде чем рисковать, досконально изучить и степень прибыльности предприятия, и степень риска. Я понимаю так - у нас есть какое-то время, чтобы обдумать вопрос всесторонне.
– Есть, но очень небольшое, - предостерегающе произнес Раджан-старший.
– К такой внушительной сделке и подготовиться следует всесторонне.
– Прелестно, клянусь Всевышним!
– воскликнул Парсел, передавая гостю чашечку кофе. Тот умоляюще сложил руки на груди: "Чай". В столовую вошла Софи, поставила перед индийцем чашку крепкого чая. Гость млел, глядя на сидевшую напротив него француженку.
Глава тридцать третья ФУНТ ЛИХА
Виктор и Аня возвращались из Лос-Анджелеса, где они присутствовали на официальном открытии выставки "Советский спорт в фотографиях". Машина торопко бежала по шоссе. Встречных и попутных было немного. По радио в записи передавался концерт Эллы Фитцджеральд.
Еще перед выездом из Вашингтона Картеневы договорились о четком распределении обязанностей: Виктор пилот-командор пробега; Аня - штурман, второй пилот, стюардесса и пр. и пр. и пр. Удобно устроившись в своем кресле-видении, она или читала, или дремала, или рассматривала пейзаж, когда он был не удручающе монотонным. Как "штурман", она была обязана следить за тем, чтобы они невзначай не выскочили на непредусмотренную маршрутом дорогу. раза два это с ними все же случилось, и тогда Картенев деланно сердился, ворчал: "Салага! Охота была из-за твоего головотяпского разгильдяйства получать представления от Госдепа. Малюсенькие заботы, и те не может осилить! А еще кричит: "Да я, да мы эту самую Америку запросто из конца в конец без единого срыва проедем!". А на деле и время теряем, и бензин впустую жжем, и на неприятности напрашиваемся".