Навстречу ветрам
Шрифт:
Люблю вот так полежать и помолчать, — проговорил Никита. — И чтоб никто не мешал, и чтоб — музыка.
Здесь это тебе, пожалуй, не удастся, человече, — тихо ответил Андрей и дернул его за руку: — Смотри!
К скамейке подходил Вася Нечмирев, рядом с ним шла девушка в красивом, но просто сшитом платье. В зубах у Васи торчала прямая капитанская трубка. Он платочком смахнул пыль со скамьи и галантно поклонился:
Садитесь, Галя. Такой чудный вечер…
Они сели, и Вася пустил вверх густое облако дыма.
— Приятно вот так наслаждаться покоем, должен вам доложить, — проговорил он усталым голосом, — когда не гудят по-зверски моторы и не бросает тебя, как щепку, в воздушные ямы… Вы здешняя, Галя? Простите за нескромный вопрос.
И да, и нет, — ответила девушка. — Вообще живу здесь, но часто и выезжаю. А вы, наверно, уже давно летаете?
И счет потерял, сколько налетал уже тысяч километров.
Андрей больно сжал локоть Никиты и закрыл ладонью рот. Никита тоже еле сдержался, чтобы не прыснуть.
Тяжело это, наверно, летать и летать? — участливо спросила девушка. — И, наверно, ой как страшно?
Страшно? — Вася пожал плечами. — Человек привыкает к воздуху, должен вам доложить, как рыба к воде. Страшного мало, только вот нервы иногда пошаливают, когда попадаются туповатые курсанты…
Вы инструктор?
Вася был вопреки строгим приказаниям без петлиц и врал напропалую:
Да, учу ребятишек летать. Трудная это работа.
Девушка сочувственно покачала головой и сказала:
Вы и сами такой молодой, да еще учить других…
Сегодня приказываю одному курсанту: «Сделай пять мертвых петель и иммельман!» Делает. Одна петля, две, три, четыре… Смотрю на него в зеркальце — миллион чертей! Посинел весь, будто его медным купоросом облили. И дрожит, как ртуть в столовой ложке. Ну, думаю, летчик! Отобрал у него управление и пошел на посадку. Еле вылез парень из кабины. Пришлось подать рапорт командиру об отчислении.
Скажите, а в дальние рейсы вы летаете? — полюбопытствовала девушка.
Бывает, — скромно ответил Вася и пыхнул трубкой. — Вот совсем недавно в Читу летал. Оно хотя и не так уж далеко — пять с половиной тысяч километров, — но все же здорово утомляешься. Летишь, а под тобой тайга и тайга, изредка мелькнет стадо оленей… Такое однообразие пейзажа…
Может, Вася услышал шорох за скамьей, может, до его слуха донеслись звуки приглушенного смеха, но он вдруг засуетился, встал и поспешно предложил девушке:
Пойдемте потанцуем, Галя… Скучно здесь…
Глава третья
1
Вот и вокзал. Многие уже вышли из вагона, и на перроне слышны счастливые возгласы встречающих. Кричат носильщики, предлагая свои услуги. Мороженщицы в белых халатах наперебой предлагают:
Эскимо, эскимо! Сливочный пломбир! Молочное с цукатами!
Игнат Морев снял с полки свой небольшой чемоданчик и направился к выходу.
Такой же солнечный день, как и тогда, когда их с Андреем провожали отсюда. Так же цветет акация, так же кричат мороженщицы. Но тогда он, Игнат Морев, был полон надежд, тогда все казалось радостным, веселым. А теперь…
Игнат оглянулся по сторонам, боясь встретить кого-нибудь из знакомых, и быстро пошел по перрону.
На его счастье трамвай стоял на остановке. Но не успел Игнат поставить ногу на ступеньку, как почувствовал, что кто-то тронул его за плечо.
Здравствуй, Игнат!
Игнат через плечо увидел белые кудряшки волос, большие серые глаза и маленький шрам на шее. Девушка радостно улыбалась.
Здравствуй, Хрусталева, — невесело проговорил Игнат. — Ты что, кого-нибудь встречаешь?
— Тебя, — ответила девушка.
Меня? — Игнат с удивлением посмотрел на нее и выдавил улыбку. — Зачем я тебе нужен? И откуда ты знала, что я приеду?
Не будешь ругаться, Игнат?.. Я все расскажу…
Игнат пожал плечами, взял чемодан и направился к привокзальному скверику. Девушка молча пошла за ним. Дойдя до скамейки, Игнат присел и закурил. Хрусталева села рядом.
Ну? — Игнат смотрел не на девушку, а в сторону. — Ты говоришь, что встречала меня?
Тебя, Игнат. Ты не сердись…
Она придвинулась ближе и посмотрела на него:
Когда вы с Андреем уехали, в бригаде стала такая скука. И я… И мы не знали куда себя деть. Будто у нас что-то украли… Это правда, Игнат. И мы хотели, чтобы ты опять приехал к нам.
Кто хотел?
Ольга помолчала, потом тихо ответила:
И я хотела… И каждый раз выхожу к поезду. Думаю…
Думаешь, что ты доставила мне удовольствие? — зло перебил ее Игнат. — Думаешь, что мне радостно оттого, что я не буду летчиком?! Развлекать вас надо? Скучно тебе? Ну, чего ж молчишь? Говори! Говори, чего тебе надо!..
Он выплюнул изо рта папироску и замолчал. Ольга сидела, опустив голову. Тогда Игнат искоса, украдкой, поглядел на девушку. Она успела отвернуться. Только у края глаза, между ресницами, он успел заметить маленькую дрожащую капельку. Игнат вздохнул и так же, как она, наклонил голову.
…Ольга Хрусталева второй год работала на стройке лепщицей. Приехала она с далекого Севера и долго не могла привыкнуть к горячему южному солнцу и к беспокойным, «взбалмошным», как она говорила, людям. Все ей здесь казалось странным. И то, что в сентябре здесь еще купаются в море, и то, что люди по пустякам быстро «закипают». Сама она говорила медленно, больше молчала, словно боялась обронить лишнее слово.