Навстречу завтрашнему дню
Шрифт:
— У меня и в перспективе нет никаких видов на жену, — заметил он.
Она сглотнула и чуть слышно спросила:
— Правда?
— Да.
О, это знаменитое сдерживаемое сексуальное влечение! Его так часто использовали в кинофильмах, в песнях и книгах. Но оно может оказаться довольно болезненным, когда человеку в действительности приходится испытывать его. Смятение чувств, вспыхнувшее в груди Кили, когда она смотрела на Дакса, невозможно было подавить. Столько лет эти чувства отказывались признать, не давали им права на жизнь. Теперь же, когда им дали шанс, они
У кресла Дакса остановилась стюардесса и сказала:
— О, вижу, вы уже познакомились. Подать вам что-нибудь, мисс Престон? Конгрессмен Деверекс?
Не отводя глаз от Кили, Дакс тихо спросил:
— Не составите ли мне компанию выпить бренди?
Она попыталась заговорить, не смогла, так что только молча кивнула. Он повернулся к стюардессе и сказал:
— Два бренди.
Кили воспользовалась этим временем, чтобы прийти в себя. Она облизнула губы, несколько раз моргнула, три раза глубоко вздохнула и вытерла вспотевшие ладони о юбку. Его нога оставалась там же, где была, может, даже приблизилась. Высокий ли он? Она не успела заметить, когда он так внезапно появился рядом с ней и сжал ее ладони.
— Кили?
Она подняла на него взгляд. Лицо его сохраняло серьезное выражение.
— Если я буду баллотироваться в Сенат, вы проголосуете за меня?
Они оба засмеялись, и напряжение рассеялось. Им принесли бренди, и она слегка пригубила, пробуя его. Ей не понравилось, но она не показала Даксу этого.
— Расскажите мне о своей работе. Она, наверное, очень интересная, — дружелюбно спросил он.
— Уверяю вас, со стороны все это кажется значительно привлекательнее, чем изнутри. Но мне она нравится.
— Вы когда-нибудь испытываете усталость от поклонников, осаждающих вас в поисках автографов?
— Не забудьте, я работаю на радио. Люди часто не знают меня в лицо, но, когда я появляюсь на публичных встречах радиостанции, со мной обращаются как с ВИП-персоной.
— Может, вам следует обратиться к визуальному средству массовой информации?
— Телевидение? Благодарю вас, нет! — с ударением сказала она. — Оставлю камеры своей подруге Николь.
— Николь?.. Как ее фамилия?
— Николь Каслман. Она ведет шестичасовые новости на телевизионной станции, которая находится в том же здании, что и моя радиостанция.
— А… Я видел ее, когда был в Новом Орлеане. Блондинка?
— Да. Мужчины никогда не забывают Николь, — произнесла Кили без тени затаенной вражды. — Мы уже много лет лучшие друзья. Она упивается своей огромной популярностью. Когда мы куда-нибудь выходим вместе, все внимание достается именно ей.
— Сомневаюсь, — коротко бросил Дакс.
Кили подняла на него глаза и увидела, что он говорит совершенно искренне. Она поспешно отвернулась.
— Я не стала бы меняться профессиями, — сказала она.
— Ваша работа, должно быть, требует много времени. Не мешает ли она вашей личной жизни? Вашей семье?
Это был
— Справляюсь, — с улыбкой сказала она, и разговор на эту тему закончился.
Зажглась надпись «Пристегните ремни», и к ним подошла стюардесса, чтобы забрать бокалы. Пилот объявил о приземлении в Национальном аэропорту. Они прослушали сообщение о погоде в столице, но не услышали его. Они не смотрели друг на друга, но им этого и не требовалось — так остро они ощущали взаимное присутствие.
Его рука лежала на подлокотнике, разделявшем их сиденья. Она была большой, сильной, покрытой темными волосами, с длинными тонкими пальцами. Красивая рука. На безымянном пальце он носил золотое кольцо с печатью. На запястье — часы с ремешком из крокодиловой кожи. У часов был круглый циферблат с отчетливыми римскими цифрами. Они просто показывали время, ни календаря, ни будильника, ни перезвонов, ни секундомера с остановом, ни светящихся цифр и ни каких прочих ухищрений. Всего лишь две тонкие стрелки, которые показывали время. Ей это понравилось.
Принимая во внимание его профессию, можно было ожидать, что он будет одет в консервативный серый костюм. Но на Даксе Деверексе были брюки из верблюжьей шерсти, темно-синий двубортный блейзер, бежевая сорочка и со вкусом подобранный галстук в полоску.
Было ли в нем что-то отталкивающее? Хоть один маленький недостаток? Кили такового не видела.
Дакс тоже пристально смотрел на свою руку. В действительности он оценивал расстояние между своими свешивающимися пальцами и гладкой поверхностью ее ноги. Она сидела, целомудренно скрестив ноги, но такое положение позволяло ему мельком видеть обтянутое шелком бедро, что мучительно волновало его. Полоска светло-голубого кружева время от времени показывалась из-под края юбки. Сердце его забилось сильнее. Светло-голубая нижняя юбка. Интересно, это нижняя юбка или комбинация с атласными бретельками?
Он мысленно выругал себя за распутное направление, которое приняли его мысли. Это было несправедливо по отношению к ней, а его приводило в какое-то полубредовое состояние. Он поерзал в кресле, затем резко повернулся к Кили:
— Как долго вы пробудете в Вашингтоне?
— Я… я не знаю. Это зависит от… ряда обстоятельств, — загадочно ответила она.
— Где вы остановитесь?
Кили внутренне съежилась. Все это становилось опасным. Он слишком уж приближался. И он был слишком привлекательным, слишком притягивал ее. Пришло время остановиться, прежде чем началось что-то серьезное.
— Еще не знаю. Я собиралась позвонить в отель из аэропорта.
По отведенным зеленым глазам и дрожащему голосу он тотчас же понял, что она лжет, но с легкостью простил ее. Она просто проявляет осторожность. Это подтвердило его раннюю оценку — она не пытается увлечь его. Он найдет ее.
— Было приятно познакомиться, Кили, — с улыбкой сказал он и дружелюбно протянул руку. Она приняла его руку так же по-дружески и пожала ее, при этом размышляла о том, глубокая ли у него ямочка.
— Спасибо, что пришли мне на помощь.