Найденыш
Шрифт:
— Совсем Руду скис, — сообщил он. — Трясет его. Черный весь. Напугал его Зимородок. Слышь, Даль, может, маг не только с мечом пошутковал, а и самого Руду прихватил чародейством своим?
— Струсил он, Сова, — ответил вместо меня Ожерелье. — Поджилки затряслись. Ты вспомни, они у него еще в Шухе трястись начали.
— Ну… — с сомнением протянул кормчий и спросил: — Ты-то сам? Вон рожа у тебя какая…
— Спать хочу, — буркнул Ожерелье. — Сколько галдит уже?!
— Братва, гляди!
Возглас Скелета отвлек кормчего, который собирался еще что-то сказать. Я тоже повернулся и посмотрел. Зимородок широким шагом отмерял берег, взмахивая посохом. Рядом с ним, по-журавлиному высоко поднимая ноги, вышагивал Три Ножа.
— А вдруг маг отказался такую гору золота платить? — высказал сомнение Римургу.
Скелет вновь не вытерпел возражений своему в одночасье прорезавшемуся пророческому дару:
— И не думай. Увидишь. Еще купаться в золоте будешь.
— Загнешь же ты, Скелет! Купаться! — захохотал Римургу.
Братва настроилась на добродушный лад, посыпались шуточки. Купаться можно было бы и в пяти тысячах, обещанных ранее, а тут вообще — море разливанное. За приближением Зимородка и Три Ножа следили с неослабным вниманием. Но чем ближе они подходили, тем тише становилось: шуточки умолкли, братва притихла. И в этой тишине прозвучали глухой удар железа, с хрустом входящего в мясо, сдавленный хрип и громкий хлопок спущенной тетивы самострела.
И тишина взорвалась криками:
— Эй, палубный! Руду! Смотри!
Ноги подняли меня с места и понесли без моего приказа. Я пробивался сквозь тесно сгрудившуюся ватагу кулаками и пинками, внутри у меня все заледенело от одной страшной мысли. А когда я увидел, то упал на колени.
Руду лежал лицом вниз, раскинув руки. Возле него валялся разряженный самострел, а песок вокруг головы палубного потемнел от крови, и рядом с Руду на коленях стоял Зимородок, который должен был вместе с Улихом только подходить к нам. Зимородок склонился над палубным. А в сторонке Братец держал за руки Петлю, озиравшегося с затравленным видом.
— Я ничего не могу для него сделать, — громко сказал Зимородок и приподнял голову палубного.
С моей стороны лицо Руду покрывала корка из песка, замешанного на крови. Из развороченного виска торчала плоская рукоять короткого гарпуна. Такие гарпуны служат абордажными крючьями, если привязать к рукояти веревку. И метают их: гарпун тяжеленный, весь иззубренный, вопьется — не вытащишь.
— Зачем вы убили его? — спросил маг, поднимаясь с колен. — Я знал, что он хочет убить меня. Но со мной это не так просто сделать.
И тут закричал Петля:
— Не хотел я его убивать! Не хотел! Обернулся случайно, а он уже палец на скобу положил. Я в плечо метил! А он присел — и прямо в висок!
К близнецам протиснулся Ожерелье.
— Отпусти его, Братец, — велел он.
Петля рухнул на песок и обхватил голову руками, бормоча:
— Не хотел я… Не хотел…
— Рассказывай, Петля, — приказал капитан.
Петля продолжал завывать, его пнули. Он поднял лицо, и оно у него перекосилось, потому что за спинами раздался крик Три Ножа:
— Братва! Беда! Маг исчез! Где Ожерелье? Где Руду?
Перед баллистером расступались.
— Смылся маг! В воздухе растворился: раз — и нет его. — Объяснял Улих, пробиваясь в середину. — У меня сердце в пятки ушло… Он осекся, увидев Зимородка и распростертое у ног мага тело. — Руду… — сказал Три Ножа надтреснутым голосом. — Кто?..
Ожерелье заслонил собой Петлю. Три Ножа сразу все понял.
— Уйди, Ожерелье, — тихо произнес он.
— Руду хотел Зимородка убить, — так же тихо сказал капитан.
Улих перевел взгляд на мага.
— Это правда, — кивнул Зимородок. — Но я не хотел, чтобы убили его.
Три Ножа отвернулся от мага.
— Сначала выслушаем Петлю, — сказал Ожерелье. — Он имеет право быть выслушанным. Не нарушай закона, Три Ножа. Если Петля виновен — судить будем за убийство.
— Пусть говорит, — выдавил Три Ножа. — Я подчиняюсь закону.
Ожерелье отступил на шаг в сторону, открыв Петлю. Тот смахнул ладонью испарину со лба, перемазавшись в песке.
— Тюрьмы здесь нет. Решать будем на месте, — объявил капитан. — Говори, Петля.
Петля со всхлипом перевел дух.
— Я не брешу, братва! Не хотел я! И не думал даже! — сбивчиво заторопился он. — Оборачиваюсь, будто в спину толкнули, гляжу — палубный из самострела целит. Кричать без толку, допрыгнуть не успею — всяк выстрелит раньше. Я остановить хотел — в плечо, а он, видать, с колена решил выстрелить, присел. Все спинами стоят, никто не видит. Да только я уже метнул гарпун. Ему в висок и попало. — Петля остановился и вздохнул. — Даль вон фризруга ножом уложил, а тут самострел — я и… — Петля не выдержал, перешел на крик. — Не хотел я! Поверьте! На крови поклянусь! Не хотел!
Он замолчал, шаря обезумевшим взглядом по лицам.
— Кто может подтвердить его слова? — спросил Ожерелье.
Таких не нашлось. Все только головами качали.
— И вправду все на мага смотрели, — сказал Орхан. — А когда обернулись, Руду уже лежал и ногами дрыгал.
Петля готовился к смерти: поджал ноги и спрятал лицо в коленях.
— Я могу подтвердить, — сказал Зимородок.
Братва загудела.
— Тихо! — прикрикнул Ожерелье. — Как ты можешь подтвердить его слова, маг? Тебя не было здесь в это время!