Найди свое счастье
Шрифт:
Нола похлопала Кэт по спине.
— Мне так жаль, дорогая. Очень жаль.
Все внутри Кэт перевернулось. Она покачала головой.
— Кэт, давай укроемся от непогоды. Пойдем, Кэт. Пожалуйста. Мы можем вернуться сюда утром и оставить цветы.
Кэт не шелохнулась. Она щелкнула фонарем, который купила в «Товарах для дома» в Элкинсе, засунула его в карман куртки. Она посмотрела вверх, на небо, серые облака тянулись по бесконечному черному полотну. Она подумала, что если бы сейчас
Мать Кэт закрыла сетчатую дверь.
— Извини, Кэтрин.
— Ты выгоняешь меня из дому, потому что я беременна или потому что сломала идиотскую скульптуру жены губернатора?
Уголки губ матери дрожали.
— Это самый большой его заказ с тех пор, как он уехал из Нью-Йорка.
Кэт не могла поверить своим ушам.
— Мама! Он же изменял тебе с ней в студии. Тебе что, все равно?
— Я никогда не задавалась вопросом о поведении твоего отца и сейчас не собираюсь. Будет лучше, если ты уйдешь, я сама с ним разберусь.
У Кэт прихватило живот от злости. Она не могла выговорить ни слова. Мать пытается избавиться от нее! Отец — лживый и жестокий человек, который не любит свою жену и дочь. И никогда не любил. Ей казалось, что ей не на что опереться, что земля ушла из-под ног. И она осталась совершенно одна. С ребенком под сердцем.
— Так что, мама, я могу идти?
— Ну да. — Руками, которые ее не слушались, мать со скрипом открыла сетчатую дверь и засунула в ладонь Кэт комок смятых купюр, пытаясь скрыть, страх под виноватой улыбкой.
— Иди к своей тете Рите. Она знает, что ты придешь. Позвони мне утром, когда отец уйдет на первое занятие, и мы вместе что-нибудь придумаем, хорошо? А теперь иди.
Кэт уставилась на деньги, зажатые в руке, потом на худое лицо матери и ее запавшие глаза. Она всегда догадывалась об этом. Бетти Энн Кавано выбирала между мужем и дочерью. Долго выбирать не пришлось.
— Мне гак холодно, Нола, — пробормотала Кэт. — Вдруг стало так холодно.
Нола взяла ее за руку, сжала и повела Кэт прочь.
— Конечно, ты замерзла. Мне тоже холодно. На улице холодно, да к тому же мы промокли насквозь. Пошли отсюда.
Кэт неподвижно застыла в кресле и смотрела на камин. Нола принесла ей бокал вина и взглянула на бумажные платочки, которые грудами лежали на коленях Кэт и на полу около ее ног.
— Прости меня, я такая неряха, — сказала Кэт, боясь взглянуть на подругу.
— Глупости. Просто ты пережила потрясение.
Кэт шмыгнула носом.
— Спасибо, что пошла со мной туда. Мне надо было это увидеть.
— Понимаю.
— Спасибо, что не оставила меня.
Нола уже была на кухне и чем-то бряцала.
— Дорогая, я сделала то, что ты делала для меня миллион раз — каждый раз, когда я хандрила и разводилась. О, а помнишь, когда мы обнаружили, что Джои продал драгоценности моей бабушки Тутти через Интернет? Я, должно быть, проплакала две недели. — Нола вернулась к камину. — Сказать по правде, мне нравится, что я в кои-то веки могу о тебе позаботиться.
Кэт улыбнулась.
— Хочешь, чтобы я осталась с тобой ночью? Чтобы мы дали Мэдлин реальный повод для сплетен?
Кэт рассмеялась. Она проплакала несколько часов, и звуки ее собственного смеха удивили ее.
— Но ты ведь будешь в порядке, — улыбнулась Нола.
Кэт кивнула.
— У тебя было две мамы, и ты потеряла обеих. Это ужасно.
Кэт снова кивнула, потом взяла еще один бумажный платок.
— Но ты не можешь чувствовать вину, ты ведь не знала, что она больна?
Кэт вытерла нос и моргнула.
— Я могла позвонить.
— И то правда.
— Или написать.
Нола кивнула:
— Ну да, ну да.
— Или постучать в их чертову дверь! Но я обиделась, и ушла, и не желала иметь ничего общего с родителями!
— Это так, — сказала Нола.
Кэт потянулась за следующим платочком и засмеялась:
— Что за ирония — я обнаружила, что мать умерла. Единственное, чего я хочу, это поговорить с Филлис, но она тоже умерла!
Нола придвинулась поближе:
— Я, правда, скучаю по ней.
— Она была удивительной женщиной, правда? — Кэт высморкалась. — Она подобрала меня — незнакомого человека с улицы! И даже ни о чем не спросила! Она подарила дом мне и моему ребенку.
Нола снова кивнула.
— Мне кажется, что она была такой удивительной, чтобы компенсировать нелюбовь моей родной матери!
— У Филлис Тернер было очень доброе сердце, — сказала Нола.
— Это правда. — Кэт подняла свой бокал. — За Филлис Тернер, женщину, за каждый прожитый день которой можно гордиться — ни больше, ни меньше.
— За Филлис! — сказала Нола, чокаясь с Кэт. Несколько минут прошли в тишине. Нола подавила зевок, а Кэт посмотрела на часы и обнаружила, что уже двенадцатый час. Это был чертовски длинный день, для всех.
Кэт поднялась.
— Пойдем. Пора спать. — Она проводила Нолу до двери. — Ты не против, если мы отправимся завтра в дорогу как можно раньше, пока не произошло ничего плохого?
Нола как будто смутилась:
— А как же твоя тетя Рита, злобная директриса? Разве мы не дойдем до нее и не выскажем свое мнение? Разве она не в списке людей, которые задолжали тебе свои извинения?