Шрифт:
Глава 1.
Уже полтора года как я скитаюсь по разным городам. Постоянная смена жилищ и неквалифицированная работа, в которую не хотелось вкладывать ни сил, ни душу, изрядно вымотали меня. И даже мысль о том, что нахожусь на свободе, и никто не вправе распоряжаться моей жизнью, уже не грела. Каждую бессонную ночь, лежа в постели и глядя в потолок, в голову, словно червь, закрадывалась мысль, а что если бы я не сбежала и вышла замуж за состоятельного мужчину, то все сложилось бы куда лучше. Вероятно, Дане смилостивился бы надо мной, и подобрал хорошего жениха, с которым я могла бы быть счастлива. Вот и сейчас, осматривая скудную обстановку комнаты, которая в полумраке ночника казалась еще более жалкой, чувство безысходности
Я сняла себе квартиру на окраине небольшого города в рабочем квартале за низкую плату. Деньги, которые я нашла под деревом, давно закончились, и приходилось жить по средствам. Небольшая кровать, шкаф, две тумбочки и старенький телевизор – вот и вся обстановка, которая окружала меня. Хорошо хоть тараканы не ползали по выцветшим обоям с незабудками, которые уже кое-где истлели от времени и местами отклеились.
Кухня представляла собой тоже не радужное зрелище. Серый гарнитур, состоящий из двух тумб, мойки, круглого стола и стульев, которых почему-то осталось только два, был давно испещрен царапинами и сколами. И даже тот факт, что я педантично поддерживала чистоту, никак не меняло сути вещей.
Из-за частой смены места жительства, я не успевала зарекомендовать себя на работе, чтобы продвинуться по карьерной лестнице, и получать более или менее сносную зарплату. А друзья были для меня совсем непозволительной роскошью. Все привязанности, которые могли у меня возникнуть, были бы лишним поводом обнаружить мое местонахождение. Поэтому я старалась меньше общаться, а на вопросы о моем прошлом отвечала уклончиво: родители погибли, жила с теткой, которая недавно тоже умерла. Пару раз приходилось выдавливать из себя слезу, чтобы окружающие поняли, что все воспоминания для меня болезненны, а расспрашивать про трагические обстоятельства у людей не принято. Чудаковатость моего поведения списывали на нелегкую судьбу, чему я была несказанно рада. Находились даже сердобольные, которые пытались взять надо мной шефство и наставить, так сказать, на путь истинный, при этом подкармливая всякими сладостями. Но никого из них я не подпускала к себе близко настолько, чтобы довериться.
Про отношения с мужчинами я вообще молчу. Мало того, что среди них не нашлось ни одного извращенца, который бы позарился на мою отпугивающую внешность, так еще и сама обрывала все попытки вежливого обращения в свой адрес противоположного пола. Чтобы даже мысли не возникало ни у кого из них пожалеть сиротку. Хотя даже были очень неплохие экземпляры, но что я могла предложить взамен? Себя беглую, которую в любой момент могут схватить, да еще и сам мужчина вместе со мной мог попасть под раздачу.
«Сколько все это будет продолжаться?» – раз за разом этот вопрос всплывал у меня в голове. Как мне положить этому конец? Может, стоит зажить полноценной жизнью, а дальше будь что будет. Привести себя в порядок, найти достойную работу с хорошим заработком, завести друзей и, в конце концов, наладить личную жизнь.
Время от времени в своих мечтах рисовала до боли желанную картинку, но в данный момент такую недосягаемую, как я в белой блузке, заправленной в юбку-карандаш, в туфлях на шпильках иду на любимую работу. Встречные мужчины оборачиваются и провожают жаркими взглядами. И один из них, самый добрый, красивый и умный встречает меня с букетом цветов, я беру его под руку и мы вместе идем, безумно счастливые с большими планами на будущее. Но это всего лишь глупые фантазии. Нет, нет, я не могу быть настолько эгоистичной.
Как бы узнать, разыскивают ли меня до сих пор или уже нет никому дела до проблемной женщины. Уже несколько месяцев я обдумываю возможность связаться со своими бывшими коллегами, с Джеймсом, например. Все это время я хранила листочек с нужными мне номерами, а заодно и незасвеченную сим-карту. Да, существовал огромный риск, но мне давно пора двигаться вперед, и решение узнать о сложившейся обстановке казалось самым логичным, и пора расставить все точки над «и».
Как только свяжусь с моим другом, мне придется поменять место своего пребывания в самые короткие сроки. Кое-какие деньги на переезд я скопила, так что за этим дело не станет. Больше не следует откладывать и изводить себя. Как говориться, от судьбы не уйдешь. Моя жизнь стала еще более ужасной, чем в замке. Я даже представить себе не могла, что такая желанная свобода на самом деле окажется для меня тюрьмой, клеткой из железных прутьев, в которую сажают диких зверей. Завтра я пойду на риск и будь, что будет. От принятого решения на душе полегчало, захотелось спокойно уснуть, чего я не могла сделать уже долгое время, вздрагивая от каждого шороха и постоянно обдумывая выход из положения. Хотя он был на поверхности, но мне не хватало смелости воспользоваться им, но, как известно, вода камень точит. Теперь я согласна бросить жребий, порой мне казалось, что просто схожу с ума от своих мыслей, которые раз за разом загоняли меня в пучину мрачного и непонятного существования. Сейчас я была готова к любому исходу.
За этими думами не заметила, как уже забрезжил рассвет, и до звонка будильника оставалось чуть больше часа. Опять буду клевать носом на рабочем месте, и наделаю кучу ошибок. Ну, что ж, не в первой, но как только вернусь вечером, тут же лягу в кровать и буду спать, как младенец, по крайней мере, очень надеюсь на это. Надеюсь, что получу хорошие известия, и жизнь заиграет новыми красками. Окрыленная надеждой, я решила подняться с постели и приступить к своему ежедневному видоизменению, на которое у меня уходило много времени.
Женщины красятся, чтобы подчеркнуть свои достоинства, а я – чтобы акцентировать внимание на недостатках. А если где-то их нет, то нарисовать и создать. По началу, я носила парик из черных волос, было жаль перекрашивать и портить свои, но летом было в нем ужасно жарко, а зимой я пару раз чуть не стянула его вместе с шапкой. И переехав в очередной раз на новое место, я перекрасила волосы в блеклый темно русый цвет и постоянно затягивала их в тугой пучок.
Брови. За их формой я уже давно перестала следить, даже взъерошивала их, чтобы те казались более неказистыми и широкими. А на отросшие волоски на переносице специально наносила черную краску, чем, на мой взгляд, я начинала походить на восточную женщину. Ресницы давно уже не видели туши. Сами по себе они у меня светлые, что только на руку в моем незавидном положении и без дополнительного окрашивания их было даже не видно. Контуры губ я замазывала пудрой, а то что от них оставалось, красила сиреневой помадой. От чего они казались тонкими и совсем не аппетитными, скорее даже отталкивающими.
Свой скудный гардероб я подбирала тщательным образом. В нем была пара юбок ниже колен, несколько серых брюк свободного кроя. Блузки мышиного и темно-коричневого цветов я носила на выпуск и всегда застегивала на все пуговице, не давая даже шанса для постороннего воображения. И всю эту картину маслом венчали черные туфли на низком каблуке из «бабушкиного сундука».
Я смотрела на себя в зеркало и сама не верила в то, что когда-то стоила огромных денег. Сейчас же даже самый замшелый мужичонка не посмотрел бы в мою сторону. Я научилась сливаться с толпой, моя походка стала неказистой и семенящей, подстать всему облику. Научилась быть невидимкой, не встречаясь ни с кем взглядами, опуская голову, как можно ниже, дабы еще больше походить на нестоящий внимания экземпляр.
И вот усевшись на свободное место в автобусе, я в очередной раз не привлекла ничьего внимания. В свою же очередь, благодаря привычке, выработавшейся за последний год с небольшим, я наблюдала за каждым пассажиром, не может ли кто-то из них быть человеком Дане. И каждый раз, когда на мне задерживали взор дольше обычного, сердце начинало биться, как сумасшедшее, а в висках вместе с пульсом стучала мысль: «вот и настал мой конец». Но, человек просто отворачивался, а я еще долгое время приходила в себя.