Найти героя
Шрифт:
– Программа стыковки заложена в память кибернавигатора, - тараторил инженер.
– Вам надо только проследить за точным выполнением машиной всех процедур. Сначала буксиры состыкуются с "Криптоном", затем разовьют нужную скорость и выведут его в заданную точку. Вы перейдете на крейсер, и буксиры посадят его на астероид. Кнопка включения тяги в рубке крейсера одна, не перепутаете. Когда топливо будет израсходовано, двигатели отключатся. Вы перейдете в тот же буксир, на котором прилетели, и перекачаете топлива из баков второго в баки первого. Окончание закачки послужит
"Тарахтит, как доисторический трактор. Брехун. Кнопка тяги, рубка крейсера, контроль посадки... Лебедянко ясно сказал - билет в один конец. Зачем все эти сказочки? Я же не боюсь. По барабану мне. Надо, значит; надо. Сдохнуть ради месяца светлого будущего для человечества. И ради одного шанса из тысячи... одного промилле... что астероид улетит совсем. Если не улетит, они, наверное, еще одного такого найдут. Или двух. И кроме "Криптона" еще
"Неон" с "Аргоном" построят да запустят на орбиту. А что? Если одним можно сдвинуть, тремя точно получится отбуксировать куда подальше. Затраты, конечно, выше крыши, но такая игра не только свеч стоит. Шутка ли - целая Планета на кону..."
"Хорошо мыслит, - подумалось Щеткину.
– Грамотно, хотя и чокнутый. Жаль, что не вернется. Интересно было бы с ним поговорить. Вернее, прочесть его невысказанные рассуждения".
– Прошу в буксир!
– закончив инструктаж, провозгласил инженер.
– И помните: в нем все автоматическое. Ничего не трогайте.
"Ладно. Не трону. Больно надо. Все равно ни уха, ни рыла в этой технике. Причальное оборудование еще куда ни шло. Знаю кое-что. А эти корыта... Я и раньше ими не интересовался, еще когда работал. А теперь мне и вовсе на них чихать. Что я - пацан, чтобы по любой железяке слюни пускать?"
– Ну и пилот у вас, - оборачиваясь к Совковскому, произнес инженер, когда за Федором закрылся люк.
– Ни слова не сказал. То ли слышал инструктаж, то ли нет. Он, вообще, говорящий?
– Он зомби, - серьезно ответил Совковский.
– В общем и целом преодолеть трупное окоченение удалось, а вот с голосовыми связками вышла накладка. Но мозги у него только-только из холодильника, свежие. Так что инструкции ваши он услышал и запомнил, не волнуйтесь.
Инженер испуганно и недоверчиво улыбнулся, а затем перевел взгляд на Щеткина. Тот был даже серьезнее напарника. Многозначительно хмурясь, он похлопал инженера по плечу и приложил палец к губам.
– Сам понимаешь, тайная операция.
– Вы...
– голос инженера дрогнул, - серьезно?
– Ну, а кто еще выдержит три часа в силовом поле Мерсье?
– Щеткин опечалился.
– Только зомби. А ты что, не заметил, какой он бледный?
– Да, да, - инженер закивал.
– Нездоровый такой у него... цвет кожи.
– Так ведь труп, какое уж тут здоровье, - морально прикончил его специальный агент.
– Ну, нам пора. Надо кое-кого пристрелить. Программа зомбирования пробуксовывать не должна.
– При... пристрелить?
– инженер стал белее Федорова скафандра. Кое-кого?
– Ага, - Щеткин многозначительно подмигнул и уже на ходу прицелился в него указательным пальцем.
– До встречи.
Инженер покачнулся, но его походя поддержал Совковский.
* * *
– Двенадцать часов, полет нормальный, - бодро сообщил Лебедянко, вваливаясь в кабинет.
– Доброе утро, господа.
– День уже, - пробурчал Труба.
– Вы никогда не пробовали вставать с рассветом?
– А вы - ложиться?
– До точки стыковки остался один час полета, - с осуждением произнес Хорошеев.
– Вас это не беспокоит?
– Нет, - профессор пожал плечами.
– А должно?
– Мне казалось, вы более эмоциональный человек, - задумчиво пояснил глава ПСБ.
– Откуда такая внезапная выдержка?
– Забавная формулировка - "внезапная выдержка", - Лебедянко усмехнулся.
– Я человек эмоциональный, это верно, господин Хорошеев, но не суетливый. Автоматика буксиров работает отлично, а до точки назначения еще час, к чему создавать нервозность?
– Откуда мы будем наблюдать за процессом?
– вмешался Труба.
– Я поднимусь на рабочий этаж, в центр управления полетом, а вы можете делать это прямо отсюда, - профессор указал на ряд мониторов.
– В общем зале слишком много персонала и всего два кондиционера.
– Господа...
– в комнате появился Президент в сопровождении генерала Бубнова.
– Все в сборе... отлично. Господин Лебедянко, как идет операция?
– В точном соответствии плану, - профессор указал на мониторы.
– Вот взгляните, на первом телеметрия. Астероид уже в фокусе навигационной системы буксира номер один. До посадки осталось сорок три минуты. На втором мониторе - видеокартинка камер второго буксира. Видите темный контур? Так астероид выглядит для непосредственного наблюдателя.
– Для... пилота?
– уточнил Президент.
– Да, - Лебедянко почему-то посмотрел на Хорошеева, но, наткнувшись на его изучающий взгляд, отвел глаза.
– А почему мы ни разу не связались с Пустотеловым?
– директор ПСБ адресовал вопрос профессору.
– Во избежание нежелательных перехватов мы не стали добавлять к штатному оборудованию буксиров средства голосовой и видеосвязи, - ответил Лебедянко.
– Ведь в пространстве находится довольно много корпоративных и частных кораблей, а они ничего не должны знать. Мы же обсудили это еще на первом совещании. Или нет?
– Значит, сам "Криптон" в сцепке с двумя буксирами пусть видят, а перехват - ни-ни?
– удивился Хорошеев.
– А может, вы просто не додумались? Гении.
– В такой-то спешке, - вступился за профессора Думский.
– Это, конечно, просчет, но понять его можно. К тому же до определенного момента пилот ничего не решает и связь с ним действительно ни к чему.
– На третьем мониторе показатели его жизнесистемы, - словно исправляя оплошность, спохватился Лебедянко.
– Как видите, все медицинские параметры в норме. Пустотелов жив и здоров.