Найти и вспомнить
Шрифт:
– Да вы… да вы… - секретарь покраснел от злости, - если вы хотите узнать о планах фирмы, то запишитесь на прием к Марине Петровне. А если надумали меня вербовать тут… то… будьте любезны выйти вон!
– почти пропищал Ванечка.
– О-о-о… вот, значит, как мы заговорили.
– Фредди Крюгер наклонился ближе к лицу Ванечки, заглядывая в глаза.
– Смотри, не пожалей, дитя мое.
Секретарю показалось, что в глазах Крюкова зажглись красные огоньки. Темная прядь волос, упавшая на лоб посетителя, и его исказившийся в ухмылке чувственный рот придавали лицу Фредди какое-то дьявольское выражение. Ванечка почувствовал,
– Вон!
– Ну что ж, - мужчина отпрянул назад, - как знаешь. Мое дело - предложить, твое право - отказаться. Крюков направился к двери.
– Передавай привет Марине Петровне, чудо чудное.
Он вышел из приемной и как будто растворился. Будто и не было. Ванечка в состоянии, близком к обмороку, остался сидеть за столом.
– …он так себя вел, так нагло, Марина Петровна, я ничего не мог с ним поделать, - Ванечка постепенно розовел и голосок его крепчал.
– Ну, Ванечка, ты держался молодцом, - одобряюще сказала Марина, стараясь улыбаться самой приветливой из своих улыбок.
– Да, Иван. На тебя можно положиться, - Игорь серьезно похлопал секретаря по плечу.
– Ну вот, Марина Петровна, первая атака противника отражена доблестными представителями наших коллег. Сейчас Ваня сварит нам кофе, а мы еще пошепчемся немного, и - по домам. День был хлопотливый… и успешный, - добавил Игорь в ответ на вопросительный взгляд Ванечки.
Тот весело захлопотал над чашками. Марина переглянулась с Игорем и улыбнулась. На сердце было тревожно и… радостно.
Отказавшись от предложения Игоря подвезти ее до дому, Марина решила прогуляться по улицам родного города. День тонул в сиреневом цвете заходящего солнца и последнее октябрьское тепло быстро уступало место прохладному воздуху, чуть пахнущему ночными заморозками. Небо было ясное, безоблачное.
Не доходя одного квартала до дома, Марина решила посидеть на скамейке небольшого сквера: в центре ее было сооружено нечто вроде детской площадки с парой деревянных горок, ограда из тщательно подстриженных кустов - уже без листьев, но все же геометрически аккуратных.
Подняв глаза к небу, Марина увидела бледный месяц восходящей луны. Они с Ириной всегда удивлялись - как это на небе одновременно могут быть и луна, и солнце. Летом в пионерском лагере сестры любили наблюдать, как постепенно ночная чернота заливает небо, звезды и луна становятся ярче, а розово-золотистый свет уползает вслед за солнцем за горизонт. В пионерском лагере, да… Он назывался "Радуга". И там впервые Марина почувствовала, что близость любимой сестры может быть тягостной…
Это была неразлучная троица: сестренки из второго отряда и Ленька из первого. Он учился в том же классе, что и королевишна Ирина до болезни. А жил на соседней улице. Тогда, летом в пионерском лагере, Маринка первый раз влюбилась. В него - в Леньку. В высокого, угловатого, загорелого Леньку с выгоревшими на солнце добела волосами и диковатыми глазами непонятного серого цвета, которые становились темными, когда он злился, и почти прозрачными, когда задумывался. Увы и ах!
– Ленька не сводил глаз с Иринки. А Иринка… это была все та же принцесса-королевишна - с поднятым кверху носом, насмешливым взглядом и упрямым характером.
Вообще-то в лагере было весело. Марине нравились утренние линейки с поднятием флага и отрядные речевки, суматошная Спартакиада и веселое купание в речке по свистку тренера. Нравились страшные истории девчонок перед сном ("…однажды ночью в тумбочке девочка нашла ожерелье из ногтей умершей мачехи…"); подглядывание за вожатыми и воспитателями по ночам, когда те собирались в корпусе младшего отряда, тайком пили водку, слушали магнитофон с записями "Пинк Флойд" и целовались. А как вам, друзья, конкурс инсценированной песни? Конечно же нравился, еще бы!
Первый отряд исполнял "Алешу", и в центре сцены стоял Ленька в солдатской пилотке и плащ-палатке, с деревянным автоматом в руках. С суровым лицом он был такой, такой… мужественный. Девчонки из первого отряда пели: "Стоит над горою Але-е-е-еша, в Болгарии русский солдат…". И Маринке хотелось плакать, а Ирина говорила: "Смешной какой!" Второй отряд показывал "Бухенвальдский звон" и надо было обнимать на сцене мальчишек, якобы измученных узников, а Маринке это было даже неприятно. Зато Ирина доказывала, что их песня - серьезнее. И на самом деле, второй отряд победил и получил приз - большой торт со взбитым белковым кремом, который дружно слопали в столовой на полдник. Но Маринке было обидно. Ей так хотелось, чтобы победа досталась Леньке - Алеше… русскому солдату, павшему в Болгарии.
А по вечерам в клубе на медленный танец Ленька приглашал Иру. Или вообще ни с кем не танцевал, если она отказывалась или танцевала с другим мальчиком. Но Марина ни разу не решилась пригласить Леньку на белый танец, хотя Ира каждый раз пихала ее в бок: "Иди, пригласи его, чего ты боишься, принцесса-трусиха!" - и хихикала.
Конечно, сестры по-прежнему любили мечтать и фантазировать, глядя на вечернее небо или прячась в зарослях дикой малины, густо разросшейся вдоль забора, ограждающего пионерский лагерь от остального мира. Там, между кустов, они соорудили шалаш, в который забирались и придумывали свои игры. Девочки почти позабыли о своем Королевстве в то лето.
Однажды в шалаш Ирина привела Леньку, а тот сказал, что это - штаб, а шалаш - для малышей и девчонок. С тех пор они втроем удирали туда во время тихого часа и Ленька рассказывал им разные интересные мальчишечьи истории. Марина слушала, затаив дыхание и больше всего ей хотелось, чтобы они были сейчас вдвоем - она и Ленька. И чтобы он рассказывал все только для нее, а не для смешливой Ирки, которая слишком гордилась тем, что она девчонка и снисходительно строила Леньке глазки. Самое главное во всех этих посиделках было - не опоздать к полднику.
– Ты где такие хлебцы купила? На Луне? Ой, а я мимо шла, да не заглянула. И за телефон забыла заплатить.
– Терминал на Луне не работает. Я на почте платила вчера. А тут сунулась, а хлебцы как раз такие, как мама просила - пятизлаковые. Там еще четырехзлаковые были, без гречихи, но мама говорит, что те для ее кишечника лучше. А в Грызмаге только четырехзлаковые - вот она и говорит мне, сходи на Луну, может там есть?..
Остановившиеся рядом с сидящей Мариной две женщины поставили набитые сумки на скамейку и, что называется, "зацепились языками". Обычная городская сценка. Тра-ля-ля: о ранней весне, о прошлогодних лесных пожарах, а том, что на Луне опять какая-то сумасшедшая "мазда", прыгая по трамвайным путям, старушку сбила. "Со стороны послушать - бред!" - улыбнулась Маринка. "На Луне". Она уже подзабыла это непривычное иногороднему уху название.