Назад в Лабиринт
Шрифт:
Образ Ксара появился перед ее внутренним взором.
— Супруг мой, — громко заговорила она, — то, что говорил змеедракон — правда. Эпло предатель. Он передал смертным книгу сартан. Он хочет помочь смертным запустить эту машину. Мало того, смертные предложили ему управлять Арианусом.
— В таком случае Эпло должен умереть, — немедленно ответил ей Ксар.
— Да, Повелитель.
— Когда все будет исполнено, жена моя, дай мне знать. Я буду на Приане.
— Это Санг-дракс убедил тебя отправиться туда, — сказала Мейрит. Она была не слишком довольна.
— Никто не может убедить меня делать то, что я сам не считаю нужным.
— Прости меня, Повелитель, — щеки Мейрит вспыхнули. — Конечно же, ты сам все знаешь.
— Я отправляюсь на Приан вместе с Санг-драксом и отрядом наших воинов. Я рассчитываю подчинить себе титанов и использовать их в наших интересах. Есть у меня на Приане и другое дело. Дело, в котором мне может помочь Эпло.
— Но Эпло будет мертв… — начала Мейрит, но тут же замолчала, охваченная ужасом.
— Разумеется, мертв. Ты привезешь мне труп Эпло, жена.
Мейрит почувствовала, как кровь ее стынет в жилах. Ей следовало ожидать этого, следовало предвидеть, что Ксар потребует этого. Конечно, Повелитель должен допросить Эпло, выяснить, что ему известно и что он совершил. Куда проще допрашивать его труп, чем живого Эпло. Воспоминания о лазарах встали перед ней, она видела их глаза, мертвые и все же устрашающе живые…
— Жена? — Ксар осторожно прощупывал ее. — Ты ведь не подведешь меня?
— Нет; супруг, — ответила Мейрит. — Я не подведу тебя.
— Вот и хорошо, — сказал Ксар и отключился.
Мейрит осталась одна в прорезаемой синими молниями темноте, слушая, как барабанит дождь по корпусу корабля.
Глава 12. ГРЕВИНОР. Волкаранские острова, Арианус
— На какое место метишь? — эльфийский лейтенант мельком взглянул на Хага Руку, когда тот вышел вперед.
— Крыльевым, хозяин, — ответил Хаг. Лейтенант говорил, не поднимая глаз от списков команды:
— Опыт работы?
— А как же, хозяин.
— Рекомендации?
— Шрамы от бича, хозяин. Показать? На этот раз лейтенант поднял голову. Тонкие черты его эльфийского лица исказила недовольная гримаса.
— Смутьяны мне не нужны.
— Я просто честно признался, — хмыкнул Хаг и улыбнулся. — Кроме того, каких еще рекомендаций тебе не хватает?
Эльф окинул взглядом сильные плечи Хага, его широкую грудь и мозолистые ладони — характерные особенности того, кто “живет в упряжке” — так было принято называть людей, взятых эльфами в плен и вынужденных работать, как гребцы на галерах, на борту эльфийских кораблей-драконов: На эльфа, видимо, произвела впечатление не только физическая сила Хага, но и его прямота.
— Ты, пожалуй, староват для такой работы, — заметил лейтенант, и на его губах появилась чуть заметная улыбка.
— Еще очко в мою пользу, хозяин, — спокойно парировал Хаг. — Я все еще жив.
Это, кажется, окончательно убедило лейтенанта.
— Верно. Это хороший признак. Ладно, считай, что ты… нанят, — эльф поджал губы, как будто это слово далось ему не без труда. Несомненно, он с сожалением вспоминал о тех временах, когда крыльевым за работу платили едой, водой да хлыстом. — Барл в день плюс еда и питье. И премия от пассажира за спокойный перелет туда и обратно.
Хаг немного поторговался, просто для большей достоверности. Он, правда, не смог выжать из лейтенанта еще барл, но зато выторговал дополнительную норму воды. Пожав плечами, Хаг согласился и поставил свой крестик в контракте.
— Отправляемся завтра, когда Повелители ночи снимут плащи. Будь здесь, на борту, сегодня вечером с вещами. Спать будешь в упряжи.
Хаг кивнул и вышел. Возвращаясь в нищенскую таверну, где он провел ночь все с той же целью — войти в образ, он встретил “пассажира”, появившегося из толпы на пристани. Хаг Рука узнал его — это был Триан, волшебник короля Стефана.
Толпы людей глазели, разинув рот, на необычайное зрелище — эльфийский корабль, покачивающийся на якоре в людском портовом городе Гревиноре. Такого здесь не видывали с тех пор, как эльфы захватили Волкаранские острова. Дети, которые были слишком малы, чтобы это помнить, смотрели с восхищением и страхом, тянули своих родителей подойти поближе и полюбоваться на яркие наряды эльфийских офицеров, послушать их мелодичные голоса.
Родители наблюдали с мрачными лицами. Они-то помнили, слишком хорошо помнили. Помнили, как эльфы захватили их земли, и не испытывали добрых чувств к своим бывшим поработителям. Но королевские стражники охраняли корабль, их боевые драконы кружили над ним. Поэтому, если кто-то и отваживался на комментарии, то делал это вполголоса — все опасались, не услышал бы их королевский маг.
Триан стоял в окружении кучки придворных и знати. Кто отправлялся вместе с ним в путешествие, кто пришел проводить, а кто — пытался в последнюю минуту решить с ним какие-то дела… Он был любезен, улыбчив, вежлив, всех выслушивал, всем словно бы что-то обещал, но на самом деле не обещал ничего. Молодой колдун был весьма искушен в придворных интригах. Он напоминал игрока в рунические кости на ярмарке, который может одновременно играть множество партий, помнит каждый ход и с легкостью обыгрывает любого противника.
Почти любого. Хаг Рука, можно сказать, столкнулся с ним нос к носу. Триан видел его — волшебник видел каждого, — но не задержал взгляда на матросе в лохмотьях.
Мрачно улыбаясь, Хаг проталкивался через толпу. Его решение продемонстрировать себя Триану не было пустой бравадой. Если бы Триан узнал в Хаге того наемного убийцу, которого он некогда нанимал, чтобы убить Бейна, колдун крикнул бы стражу. В этом случае Хага больше устраивала толпа народа вокруг, город, где можно спрятаться.
Взойдя на борт корабля, Триан вряд ли спустится в трюм, чтобы поболтать с галерными рабами — точнее, с крыльевыми, как их теперь официально именовали, — хотя от этого мага можно ждать чего угодно. Гораздо разумнее, по мнению Хага, было испытать надежность маскировки здесь, в Гревиноре, чем на борту маленького драккора, где стражникам ничего не стоит связать ему руки и ноги тетивой лука и выбросить за борт в Мальстрим.