Назад в Лабиринт
Шрифт:
— Что еще можно было от вас ожидать — от любого из вас. И я буду называть ее так, как она того заслуживает — интриганка и сте…
— Интриганка и что? — послышался хрипловатый после сна голос из тени деревьев.
Роланд поперхнулся, закашлялся и сердито посмотрел в том направлении, откуда раздался голос.
— О, Tea, это ты, привет, — без всякого энтузиазма приветствовал свою сестру Пайтан. — Не знал, что ты здесь.
Эльфийка вышла на освещенное место под лучи незаходящих солнц Приана. По ее разнеженному виду нетрудно было догадаться, что она только что встала. А по томному выражению голубых глаз, что ее сон был наполнен сладкими сновидениями. Ее пепельно-золотистые волосы были растрепаны, одежда казалась накинутой в спешке и была далеко не в безупречном порядке. И ткань, и кружева словно бы ждали прикосновения сильной мужской руки, которая или поправит их, чтобы они оказались на месте, или сорвет совсем, чтобы не мешались.
Она простояла на солнце всего несколько секунд, ровно столько, сколько нужно, чтобы оно успело озарить волосы. Потом она скользнула обратно в тень высокой городской стены, окружавшей площадь. Яркий солнечный свет вреден для нежной кожи белолицых красавиц и приводит к морщинам. Алеата вяло прислонилась к стене, одарив Роланда заинтересованным взглядом сапфирово-голубых глаз из-под длинных сонных ресниц.
— Как ты собирался меня назвать? — снова спросила Алеата, когда ей надоело слушать, как он заикается и спотыкается.
— Ты и сама прекрасно знаешь, кто ты, — наконец удалось выдавить из себя Роланду.
— Нет, не знаю, — глаза Алеаты широко раскрылись лишь на какую-то долю секунды, достаточную, чтобы заставить его утонуть в них, и тут же — как если бы это стоило ей слишком больших усилий — ресницы вновь опустились.
— Почему бы нам не встретиться в садовом лабиринте во время винопития и не поговорить об этом.
Роланд проворчал что-то в том смысле, что в аду он ее встретит, и с лицом в багровых пятнах удалился прочь.
— Тебе не следует так дразнить его, Tea, — сказал Пайтан, когда Роланд отошел достаточно далеко, чтобы не слышать их. — Люди, они ведь как дикие собаки. Если бросать им куски, они от этого делаются только…
— …еще более дикими? — с улыбкой подсказала Алеата.
— Может, тебе эти игры кажутся забавными, но мне с ним стало просто невозможно общаться, — сказал Пайтан своей сестре.
Он направился обратно через часть города, по договору принадлежащую людям, к основному Строению цитадели. Алеата медленно побрела рядом с ним.
— Мне бы хотелось, чтобы ты оставила его в покое, — добавил Пайтан.
— Но он для меня единственное развлечение в этом кошмарном месте, — возразила Алеата. Она посмотрела на брата, чуть сдвинув брови, что немного исказило утонченную красоту ее лица.
— Что с тобой, Пайт? Ты раньше никогда меня так не отчитывал. Клянусь, с каждым днем ты становишься все больше похожим на Калли — эту жилистую старую деву.
— Прекрати, Tea! — Пайтан схватил ее за запястье и рывком повернул к себе. — Не смей говорить о ней так. У Калли были свои ошибки, но она сохранила нашу семью. А теперь ее нет в живых и отца нет, и все мы умрем, и…
Алеата выдернула руку и дала брату пощечину.
— Не смей так говорить!
Пайтан потер горящую щеку, сурово глядя на сестру.
— Ты можешь бить меня, сколько хочешь, Tea, но это ничего не изменит. В конце концов, у нас кончится еда. И когда это случится… — он передернул плечами.
— Мы пойдем и отыщем еще. — сказала Алеата. Щеки у нее разгорелись от возбуждения. — Там полно всякой еды. Растения, фрукты…
— Титаны, — сухо заметил Пайтан.
Подхватив свои пышные юбки, которые, следует признать, уже несколько пообтрепались по подолу, Алеата устремилась вперед, двигаясь гораздо быстрее, чем раньше.
— Они ушли, — бросила она через плечо. Пайтан с трудом поспевал за ней.
— Именно так говорили и те, кто ушел последними. Что с ними произошло, ты знаешь.
— Нет, не знаю, — возразила Алеата, быстро шагая по пустынным улицам.
— Нет, знаешь, — не уступал Пайтан. — Ты слышала их крики. Мы все это слышали.
— Не верю! — тряхнула головой Алеата. — Это обман, уловка, чтобы запугать нас, заставить остаться здесь. А остальные, наверное, там, в джунглях наслаждаются… разными прекрасными вещами и посмеиваются над нами… — Несмотря на все усилия, голос ее дрожал. — Кук сказала, там был корабль. Наверняка она со своими детьми нашла его, и они улетели из этого противного места…
Пайтан открыл было рот, чтобы возразить, но потом снова закрыл его. Алеата знает правду. Она отлично знает, что на самом деле случилось в ту ужасную ночь. Она, Роланд, Пайтан, Рега и гном Другар стояли на ступенях лестницы, с волнением наблюдая, как Кук и остальные вышли за надежные стены цитадели и углубились в расположенные чуть поодаль джунгли. Голод и одиночество толкнули их на этот рискованный поступок. Да еще постоянные ссоры и пререкания из-за тающих запасов съестного. Неприязнь и недоверие переросли в ненависть и страх.
Никто из них не видел и не слышал ничего такого, чтобы доказывало, что титаны, чудовищные гиганты, бродившие по джунглям Приана, все еще здесь. Все, за исключением Пайтана, полагали, что эти чудища ушли, покинули эти места. Пайтан же знал, что титаны здесь. Знал, потому что читал книгу, найденную в старой пыльной библиотеке цитадели.
Книга была написана от руки по-эльфийски — на вышедшем из употребления старомодном языке — и имела множество иллюстраций — по этой причине Пайтан ее и выбрал. Там было много других книг на эльфийском, но в них было больше текста, чем картинок, и он засыпал при одном взгляде на них.
В книге говорилось, что некие богоподобные существа, называвшие себя сартанами, по их собственному утверждению, привезли в этот мир эльфов, людей и гномов.
— Еретическая чушь, — сказала бы об этом его сестра Калли.
Мир Приана — мир огня — был, если верить книге, одним из четырех миров.
Этому разделу книги Пайтан не поверил. В нем была приведена схема так называемой “вселенной” — четыре шара, висящих в воздухе, будто бы какой-то жонглер подбросил их вверх и ушел, а они так и остались висеть.