Назло папе куплю маму

Юраш Кристина

– Спи. Утром разберемся, – это прозвучало так, словно гвозди забивают к крышку гроба.

Согласна. День был не легким. Я попыталась повернуться, но пространства для маневра было так мало, что повернуться удалось с трудом. Я попробовала лечь на правый бок, потом на левый. Но было неудобно.

– Ты чего ворочаешься? – прорычал голос рядом.

– Пытаюсь уснуть! – огрызнулась я, кое–как примостившись и задремав. Мне снилось, что я куда–то бегу и катастрофически опаздываю.

– ДА СКОЛЬКО

МОЖНО?!!– рявкнули мне на ухо.

– Что? – встрепенулась я, пытаясь спросонья понять, откуда у меня взялся мужик и чем он так недоволен.

– Сколько можно меня пинать?! – в голосе прозвучало что–то очень зловещее, а надо мной склонились, открывая страшную зубастую челюсть. – Сначала ты бодалась, потом стонала на ухо: «Ыыыыы! Ыыыыы!», потом скрипела зубами, а потом начала ногами размахивать!

– Восемь лет тюрьмы, – напомнила я, видя, как страшные челюсти снова превращаются в красивый рот.

– Сплю на новом месте – приснись жених невесте, – зевнула я, пытаясь вспомнить, как так хорошо улеглась в прошлый раз, что быстро уснула.

– А ничего, что ты уже замужем? Нет? – спросил голос, явно задетый за живое.

– Кстати, а я кем считаюсь? Женой или вдовой? – спросила я, понимая, что для покойника муж больно шустрый. Нет, ну а что? Попить кровь с мужика – святое дело. А с вампира – подавно!

Мне не ответили, а я опять заворочалась, понимая, что тесно просто до ужаса. И ногу хочется закинуть на что–то… Это бледное и вредное "что–то" уже лежало с закрытыми глазами в позе «на кого ж ты нас покинул, родненький». Не хватало только свечки в сплетенных пальцах.

Кое–как я улеглась и вроде бы даже уснула, как вдруг проснулась от крика возмущения: «Я тебе сейчас эту ногу!».

– В задницу засуну? – спросила я сонно. – Если что, она уже оттуда растет.

А я–то думаю, почему мне так удобненько резко стало? Удобненько и прохладненько? Оказывается, я ловко закидывала на него ногу, попадая коленом прямехонько по нижнему автору маленького клыкастого шедевра.

Я обижено отвернулась и попыталась заснуть еще раз. И, кажется, на этот раз удалось.

Проснулась я от того, что кто–то громко стучит над головой.

– К вам можно? – спросил Сморчок, словно собирается войти в дверь, хотя барабанил он по крышке гроба. – Юному господину сегодня необходимо купить все к началу учебного года.

Я проснулась от того, что лежу, обнимая мужа, как родного. А все почему, потому что он – холодненький. Мне было ужасно душно. Зато муж прижался ко мне, как к грелке. И, видимо, тоже, пригрелся, и уснул. Больше всего у него мерзла рука, которая лежала на моей попе.

– Юный господин интересуется, когда вы будете готовы! – послышался стук.

– Ты можешь идти, а я еще досплю, – усмехнулся свежеиспеченный муж. – Я под домашним арестом и не имею права покидать территорию поместья. Стоит мне только ее покинуть, как тут же восемь лет тюрьмы!

– Фу! Кто–нибудь! Уберите это от меня эту гадость! – прищурилась я на бледное лицо.

– Вы сейчас о чем? – удивился вампир.

– О вашем мерзком характере! – ядовито прошипела я, понимая, что должна выбраться отсюда любой ценой.

Я попыталась толкнуть крышку рукой, но она намертво застыла в том положении, в котором сломалась. С сопением я пыталась упереться в нее ногами и выломать, но потом поняла, что мне крышка. «Интересно, встречаются ли вампиры–клаустрафобы?», – внезапно пришла в голову странная мысль. Причем, такая цепучая, что я не могла ее отогнать.

– Мммм! – простонала я, пытаясь толкнуть крышку спиной, с усилием встав на четвереньки.

– Отойди! – послышался голос мужа. – Или отползли.

Он сначала попытался что–то сотворить руками, но медальон на шее засветился и вампир закатил глаза.

– Ну что? Получается без магии? – ехидно спросила я, как вдруг он выставил руку и просто выломал ее.

Ого! Честно, я впечатлена. Крышка отлетела, а я почувствовала дуновение свежего воздуха. Пока я сидела в гробу, растирая лицо руками, послышалось шевеление и учтивый голос Сморчка.

– Ваш халат, хозяин!

Я повернулась, видя, как вампир завязывает роскошный алый халат на тонкой талии. Красивый треугольник бледной груди был украшен золотым медальоном. Сам халат был длинным и тащился по комнате, словно мантия за королем.

– Икебану маму, – выдохнула я, видя, как хозяин приводит себя в порядок. В этом халате он казался роскошным принцем. А я искала свое полотенце Золушки.

– Мама! Папа! – послышался голос в коридоре. – Нужно купить все необходимое для Магической Академии!

Отец изящно сидел в роскошном кресле с бокалом, который он небрежно зажимал между указательным и средним пальцем. Содержимое бокала перекатывалось по стенкам бокала, а меня слегка мутило. Внимательный взгляд из–под темных ресниц следил за тем, как я с трудом сдерживаю прекрасные порывы желудка.

– Извини, сынок, – послышался вкрадчивый голос, пока я по мере возможностей полотенца прятала от ребенка то место, откуда он появился на свет. – Но папа под домашним арестом. И не имеет права покидать поместье. Как думаешь, почему, сынок?

Глава седьмая

Он поставил локоть на подлокотник, положил на нее острый подбородок и улыбнулся, не разжимая губ.

– Ну и не надо! – заметил юный кровосос, беря меня за руку. – Я пойду с мамой! Пойдем, мама! Пусть все видят, что у меня есть мама!