Назови Его Моим Именем. Книга 3
Шрифт:
Он так начал скучать по ее приставаниям, что не выдержал, сказал об этом Артему. Но тот попросил дать им всем время. Следствие идет полным ходом. Выявлены несколько сообщников. Все арестованы и уже дают показания. К самой Владе у следователя было много вопросов, но он и Влад оттягивали этот день как могли. И вот настало время. Должна была состояться очная ставка.
Владу оставили одну в небольшой серой комнате. В ней был только стол, два стула и естественно зеркало. Практически на всю стену. Девушка заметно нервничала. Она не могла усидеть на месте ни минуты. Ее никто не предупредил об этом, что ее будут
– Я не могу, – встал Артем, – она сейчас сознания лишится. Вы видите, в каком она состоянии? Я иду к ней.
Его тронул за локоть высокий мужчина в форменной одежде, Артем замер. В углу комнаты зашевелилась крупная женщина. Она особенно внимательно наблюдала именно за поведением Влады.
– Я полагаю, – подняла она глаза на человека в форме, – что Артему Павловичу будет лучше там. Владислава напугана. У нее расширены значки. Плюс травма головы.
Артем ухватился за слова «травма головы» и активно закивал головой, не мигая, глядя в глаза начальнику отдела. Тот медленно опустил руку и думал. Все ждали его решения.
– Добро, идите Артем.
– Его присутствие успокоит девушку, – начала что-то активно нажимать на клавиатуре ноутбука психолог, – как по мне, так можно было еще немного выждать и не травмировать ребенка.
– Ей давно восемнадцать, Елизавета Петровна, и она не ребенок. И обязана ответить по всей строгости закона.
Елизавета Петровна глянула всего раз, но этого хватило, чтобы все в комнате наблюдений потупили глаза. Эта женщина обладала очень властным и тяжелым магнетическим взглядом. Она давно работала судебным психологом и зарекомендовала себя специалистом высшего класса. Ее решения никогда не обсуждались. Она одним своим присутствием так давила на энергетическим уровне, что человеку, независимо от звания, легче было согласиться, чем начать спор.
Артем медленно открыл дверь, тронул девушку за плечо, она резко обернулась и от неожиданности подскочила. Затем улыбнулась и села на место. Он пристроился стоя у стены за ее спиной. Влада не перестала дышать часто, но грудь ее теперь вздымалась выше, дыхание было более глубоким. Его присутствие подействовало на нее успокаивающе.
Елизавета Петровна еще раз глянула на начальника отдела, тот тоже посмотрела на нее и отвернулся.
– Через три минуты заводите задержанную, – сказала она, снова глядя на монитор.
Никто не знал, но Елизавета Петровна узнала в этой напуганной до полусмерти девушке, тонконогую и вечно щебечущую девочку. Бабочкой порхающую по коридорам хосписа и раздающую всем подарки.
Лиза всегда была одинока. На нее не засматривались парни, и к тридцати пяти годам она не вышла замуж. А так хотелось семью, детей. Она не была красавицей, но не была и страшненькой. Просто так вышло, что все мужчины, окружающие ее неведомым образом, робели перед нею. Ее прозвали «баба гром», «Тор в юбке» и еще множеством прозвищ в подобном стиле. А она внутри была мягкой и ранимой, только не умела показать.
Всю жизнь она жила с родителями в Саратове. Там окончила институт, там пошла работать. Но там она не была счастлива. У нее не было парня, не было подруг. Зато была работа. Ей она себя и отдавала двадцать четыре часа в сутки. И вот мама однажды не выдержала и сказала.
– Дочь, ну не получается замуж, ну и фиг с ним. Но внука нам с отцом хочется.
И Лиза решилась. Она купила путевку в одну из жарких стран и улетела на месяц.
Счастью в их маленьком семействе не было предела, когда спустя девять месяцев в их доме завелось маленькое чудо – ее назвали Виктория. Она была смуглянкой с ярко очерченными бровками и невероятно густыми ресничками. Внутри себя Лиза бесконечно благодарила Бога, что дочь лично от нее ничего не переняла.
В допросную вошел конвой. Все бросили возню и вперили взгляды в комнату. Елизавета Петровна шумно встала и ей уступили место посередине стола. Рядом сел начальник отдела. Полковник повернул голову и посмотрел на профиль женщины. У нее были яркие выпуклые губы и светлые не менее выпуклые глаза. Мужчина смотрел на ее глаза. Казалось, что они просвечивались от света, падающего от стекла. Психолог повернулась, и он отвел свой взгляд в сторону.
Влада замерла, ее дыхание остановилось. Перед нею силой на стул посадили Зою. Она была в наручниках. Их не сняли, а цепью приковали к небольшой скобе, торчащей в столешнице. Зоя, молча, сопротивлялась, она упиралась, толкалась. Но стоило ей увидеть, кто сидит напротив, успокоилась мгновенно.
Влада уже многое знала. И от этой истины у нее постоянно болела голова. Артем ни разу не заводил на эту тему разговор. Она уже понимала, он берег ее чувства. Все знали, что Влада и Зоя были подругами. Теперь им предстояло поговорить последний раз в жизни.
– Ну, привет, подруга, – слова Зои сочились желчью и ненавистью, – и снова ты на коне, а я в дерьме.
Влада ничего не ответила. Она оглянулась на Артема и непроизвольно потянулась к нему. Зоя увидела это и громко рассмеялась. Мужчина оттолкнулся от стены и пожал ее протянутые холодные пальцы.
– Все будет хорошо.
Улыбнулся он и вернулся на место. Влада лихорадочно вздохнула и повернулась. Она смотрела на Зою печально, ее глаза были готовы расплакаться.
Следователь женщина раскрыла папку и стала задавать вопросы. Все адресовались в основном Владе. Девушка во все глаза смотрела на Зою. Та сидела смирно и тоже не отводила от нее глаз. Только эти глаза были теперь пустые. Глаза же Влады с каждым заданным вопросом расширялись все больше. Она была в ужасе от всего услышанного только, что. В итоге она громко всхлипнула и запнулась. Но не расплакалась. Влада закрыла руками лицо и так провела какое-то время. Ей не мешали. Она собралась и опустила руки.
– Зоя, – тихо срывающимся голосом еле выдавила она из себя, – зачем?
Зоя ответила не сразу. Она немного подумала и только потом заговорила.
– Деньги! Черт побери!
Влада скривилась.
– Неужели все только ради них? Я не понимаю. Ведь тебе всего хватало.
– Конечно, Ты, не понимаешь, богатая изнеженная девочка. Ты никогда не нуждалась и месяцами не ждала сраного Нового Года, чтобы просто пожрать конфет.
– Ты изменилась, – поникла Влада, – я тебя не узнаю. Я дружила с другой Зоей.