НЧЧК. (Трилогия)
Шрифт:
А вокруг-то, вокруг…мужчины и женщины всех рас, звонкие приветствия и тихий шепот, улыбки разной степени искренности, ордена и бриллианты, звон шпор и бокалов – словно сон златой…
Не спать!!!
Коллега-милорд честно отрабатывал номер, достоверно изображая светские манеры и совершенно не реагируя на провокационные вопросы, которые бы в обычное время вызвали с его стороны самый жесткий отпор.
– Вы решили нанести ответный удар своим недругам, капитан? – без всякого смущения спросила кузина Амэльдэ, едва Нол представила их
– Мне нечего стыдиться, миледи, – улыбнулся Эрин совершенно безмятежно. – Я не совершил никакого преступления, а, следовательно, наносить ответный удар некому.
– Так вас до сих пор не вернули в Столицу? – удивилась эльфийка.
– Я и не собираюсь возвращаться. Меня вполне устраивает Распадок.
Амэльдэ сразу же утратила интерес к лишенному амбиций провинциалу и переключилась на свою кузину-карьеристку.
– Милочка моя, но ты-то не станешь губить лучшие годы в каком-то… э… Распадке?
«Ах ты, стерва! – ухмыльнулся мысленно Эринрандир. – Прекрасно же запомнила название».
В ответ Нолвэндэ заверила родственницу, что её стратегические планы на будущее как раз в стадии разработки. Кто знает, кто знает, что день грядущий нам готовит.
Сомнительно, чтобы леди Анарилотиони сильно колебалась в выборе. Разумеется, Распадок – это не её уровень.
Эрин, в свою очередь, поздравил себя с победой здравого смысла и жизненного опыта над иллюзиями. Что-то подобное он и предполагал, только долго не хотел признавать.
В ожидании появления Владычицы и начала церемонии они фланировали по огромному залу, чью мраморную гармонию оттеняли только гирлянды живых цветов.
В конечном итоге выбор места проведения праздника всегда зависел от погоды. Если было тепло, то прием организовывали на открытых морскому ветру западных террасах. Крики чаек, шепот волн, нервный трепет знамен создавали незабываемое ощущение чуда, происходящего прямо на твоих глазах. А когда Владычица, осиянная лучами заходящего светила, обращалась к своим рыцарям с приветственной речью, то даже у гномов на глазах выступали слезы умиления, а тролли, так те вообще откровенно всхлипывали, не говоря уже о сиренах.
Проливной дождь не оставил надежд на такую роскошь, как праздник под открытым небом, но в Островном дворце полным-полно великолепных залов, любой прекрасно подойдет. Эрину необычайно нравилась эта благородная строгость в сочетании с изысканностью – сплошной полированный холодный камень и эфемерная хрупкость орхидей, простая геометрия паркета и завитушки резной мебели, представленной столами с линдарским и легкими закусками, расставленными по периметру зала.
– А вот и ап-Айкалнар! – обрадовано воскликнула Нол и махнула рукой вынырнувшему из пестрой толпы приглашенных Дивному. – Здравствуйте, Вариар! Несказанно рада вас видеть!
А уж как «рад» был видеть полицейского Эрин, так никакими словами не передать. В основном, потому что в обществе не принято произносить вслух тех слов, которыми мысленно поприветствовал его энчечекист. Считается, что и слов-то таких нет. Ж-ж-ж-ж… детали анатомии есть, а слов нет, странно, правда?
Но поедать живьем златовласого красавчика, своим вмешательством разрушившего ему всю жизнь, Эринрандир не стал. И вовсе не из-за переизбытка гуманизма, о нет! Просто в поле зрения энчечекиста попал объект гораздо большей нелюбви.
Дарриэль ап-Валандир! Такие… гады – и без конвоя!
Глубокое и чистосердечное раскаяние спасло эльфа от лишения рыцарского звания и преломления меча, а примерное поведение способствовало досрочному освобождению. Владычица простила, хоть и не приблизила, но высший свет повернулся к казнокраду спиной, сделав парией.
– Здравствуйте, миледи! – прощебетал он при виде Нолвэндэ. – Какая приятная неожиданность.
Похоже, ап-Валандир вышел на свободу не только обладателем новенького комплекта чистой совести. Кто бы мог подумать, что нынче в местах не столь отдаленных заключенных так успешно приобщают к светским манерам. Эрин еще не успел забыть хамского поведения Дарриэля на допросах. Не каждый сутенер умеет так мастерски выражаться на матерном и олбанском. Полиглот драный!
Нолвэндэ же, в свою очередь, тоже блеснула куртуазным обхождением – ответила безукоризненно вежливо и даже снизошла до соизволения запечатлеть на запястье светский чмок. И ни за что не догадаешься, что у мыслечтицы на душе – само спокойствие, а не женщина.
– А со мной нет желания поздороваться? – хладнокровно полюбопытствовал Эрин, разглядывая старого знакомца так, словно видел перед собой редкую разновидность блохи.
– Ни малейшего, – в тон ему ответствовал бывший узник, полыхнув черными очами.
Вах! Как страшно!
– Очень правильно. А я так надеялся, что ты отсидишь от звонка до звонка.
– Разочарован?
– Есть маленько, – с улыбкой признался энчечекист. – А с другой стороны, тебя больше не будут кормить честные налогоплательщики.
– Смотри, ап-Телемнар, как бы тебя самого в скором времени не скормили… – буркнул Дарриэль.
Ой! Боюсь, боюсь!
– Ты забыл прибавить «милорд», – оскалился злорадно Эрин. – Милорд ап-Телемнар.
– Хм… Милорд… Так вот, милорд, на тебя тоже управа найдется.
А вот с этого момента, пожалуйста, поподробнее. Энчечекист проследил за взглядом ап-Валандира и обнаружил неподалеку основного свидетеля обвинения по «мифрильному делу» – Араукария Алоевича Хворостовского. И не только его одного. Ба! Знакомые лица!
– Какое любопытное все-таки место этот ваш высший свет, миледи, – съязвил Эринрандир. – Казнокрадам, мздоимцам и спекулянтам здесь просто медом намазано. Стоит только бывшему высокородному зэку откинуться с зоны, как он уже летит на балы и приемы. Где бы я еще увидел самого Хворостовского? Только здесь.