Не ангел хранитель

Рам Янка

Я бы отпустил сейчас.

Но ведь нельзя…

В прострации смотрю на неё. И… не хочется мне больше ни поцелуев, ни продолжения.

Хочется выпить… чего-нибудь покрепче. Какой-нибудь мощной анестезии. Потому что мне БОЛЬНО!!!

Она не откроет сама входную дверь. Там замок такой… Короче не откроет. Не хватит сил.

Ухожу…

Мне хочется свалить из своего дома. Не хочу находиться с ней в одном помещении.

Нет, Ника не виновата, конечно. Я её, наверное, понимаю. Но рядом после того, что было

и этих слов оставаться выше моих сил.

Уношу Тайсона наверх в коробку. Даже не проснулся бедолага. Натягиваю джинсы. Взгляд останавливается в отражении на шрамах… Это неэстетично, да. Хоть и немного сглажено татухой.

Я всё понимаю…

Дергаю из шкафа свитер с высоким горлом. Вещи вываливаются на пол. Мы поебать сейчас… Нет сил на такие детали.

Присаживаюсь на диван. Открываю блокнот. Зависаю…

"Иди в дом. Меня там сегодня не будет. А завтра мы вместе подумаем…"

О чем?…

"…в какое безопасное место ты можешь перебраться отсюда. К каким-нибудь своим надёжным друзьям. Обещаю, что отпущу. Но домой тебе нельзя. И… извини меня, что касался."

Как-то так…

Ааааа!..

Завтра нужно будет всё рассказать. Сегодня нет сил. Забираю спальник. Выхожу, бросаю его на гамак.

Протягиваю записку Нике.

Она уже не плачет. В глаза не смотрит. Вкладываю в руки. Ухожу…

Глава 25 — Извинения (Ника)

Перечитываю записку. Отпустит… С облегчением выдыхаю! И злюсь ужасно — и на него и на себя! Истерика тебе была моя нужна?!

Перечитываю еще раз. В груди сжимается. Обидела его? На душе очень тяжело. Я не люблю обижать людей… И меньше всего хотела обидеть моего странного неангела. А может и хотела. Потому что он очень обидел меня. Захожу в дом. Обняв себя за плечи, наблюдаю, как Саша снимает с вешалки свою куртку. Забирает со стола текилу и блюдо с лимоном. И… уходит.

Мне так пусто и гадко…

Обняв Таюшу лежу на диване, выключив свет. Уснуть ее могу…

Иногда подхожу к окну. Вижу пламя костра и все, на что оно отбрасывает свой пляшущий свет.

Мне плохо от того, что Саша на улице. Там в конце концов холодно.

Ну неужели он не понимает, что это невыносимо — быть отрезанной от мира и родных? Я даже верю, что у него есть причина сделать так. Верю интуитивно, без всякой логики. Но можно же как-то объяснить мне происходящее?!

Написать в конце концов…

Мне же страшно!

Но извиниться за свои слова все равно надо. Он просто потух после брошенных мной в лицо гадостей. По щеке ему врезала…

Закрываю от стыда руками лицо. Ладонь до сих пор горит. Кошмар какой-то. Никакой он не чужой, конечно. И если даже мне очень больно от этого, то представляю, как ему…

Накинув плащ открываю дверь на улицу, ищу взглядом Тару. Вижу ее силуэт в клетке. Спит. Хорошо…

Сгорая от противоречивых эмоций подхожу ближе к костру. Присаживаюсь на бревно.

И Саша тоже поднимается и присаживается на своём гамаке. В глаза ему не смотрю… Подняв с земли прутик с тоской вожу им по раскалённым углям. Вздыхаю. Как сложно подобрать слова теперь! И даже завидую немного ему, что он нем. Написать извинения проще, чем произнести.

Боковым зрением вижу, как он делает пару глотков из резной бутылки. Слышу плеск жидкости.

Ладно… нужно что-то сказать.

Встречаюсь с ним взглядом. Его — немного поплывший. Накачался мой неангел.

Открываю рот, чтобы извиниться, перебираю в голове несколько фраз и… всё не то. Потому что обидно до сих пор.

Когда я искренне извинялась последний раз? Наверное, в детстве. Обычно, я стараюсь никого не обижать настолько, чтобы это требовало реальных искренних извинений.

Как я это делала?

Залезала к папе на колени и ждала пока он оттает, погладит меня. И тогда уж…

Залезть что ли к Саше? Так себе идея…

Опускаю покаянно взгляд.

Саша протягивает мне бутылку.

Да… наверное, мне надо. Чтобы развязать хоть немного язык теперь. После моей истерики какое-то опустошение…

Беру из его рук. Это крепкая штука. Я такое вообще-то никогда не пью. Забираю с блюда дольку лимона. И задерживая дыхание делаю залпом несколько больших глотков. На глаза наворачиваются слёзы.

— О, боже! — засовываю в обожженный рот лимон. И отдаю обратно бутылку. Как он это пьет?! Крепкий алкоголь бьёт в голову и огненным комком падает в желудок.

Мир, пошатнувшись, расплывается. Через несколько мгновений расслабляется тело. Я словно плыву на корабле…

— Саш… не хотела… обидеть. За пощёчину извини.

Невесело чуть заметно ухмыляется, не поднимая глаз.

— Ну прости меня! — злюсь я от этой его отстранённости, тянусь к его руке.

Останавливающе раскрывает ладонь.

Машинально поправляет ворот свитера.

Закрываю от досады глаза… Надеюсь, он не интерпретировал мои слова, как отвращение к его шрамам!

Черт…

— Саша, я это все высказала просто от обиды. Это была истерика.

Кивает. Делает еще несколько глотков. И ложится обратно на гамак, игнорируя моё присутствие.

Смотрю в затухающий костёр.

— Пойдём домой?

Ноль реакции…

Дотягиваюсь до его руки, пытается отдернуть, сжимаю крепче не позволяя.

— Поговори со мной…

Веду ладошкой по его пальцам.

Мне так тоскливо, что я больше не чувствую его особенных взглядов. Сжимает в ответ мою кисть и отводит ее в сторону. Отпускает.

Это похоже на… " Все нормально. Уходи. Я хочу побыть один." Мне кажется больше не нужно слов, чтобы понимать его!

Или я пьяная…

Сверху срывается несколько капель.