Не беси Комаришкина

Мрак Сергеевич

Путь культивации никогда не было дешевым — элексиры, притирки, обильное питание — все это стоит не дешево! К тому же, пока ты работаешь — другие качаются! А если ты работаешь топором, то не только зарабатываешь, но и навык повышается. Что только не строил я там, в прошлой жизни! Дома, бани, хижины в лесу, да что там строения! Я корабли строил и не раз бывал корабельным плотником в боевых походах! А такую должность, с повышенной долей добычи, кому попало не доверят!

Так что — топор врубился в древесину и только стружки да щепки полетели! Народ неодобрительно захмыкал. Они то рубили вдумчиво, подтесывая, проводя

рукой в провеках гладкости и подравнивания аккуратными подрезаниями. Я рубил и тесал нагладко с самого начала. Вот первое бревно готово, я переходу ко второму. Народ побросавши работу осматривает сделанное мной. Дивится не веря, что так возможно, проверяет, сравнивает. А что там проверять то? Это вам не детали шпангоута и рангоута на стопушечный фрегат! Вот там — да, приходилось повозиться.

С моей помощью управились быстро, солнце еще и не думало касаться горизонта, а сруб был уложен и проконопачен. Дмитрий и Анжела, видя что я не чураюсь замарать руки тоже присоединись к работе и сейчас мы все оглядывали результат работы.

—Мда… помог ты знатно. — пробасил с растяжкой мужик с проседью в волосах руководивший укладкой сруба — По какой надобности приехал то?

—Давай об этом после бани и ужина. — мне хотелось смыть трудовой пот и восполнить потраченные калории.

—Дело говоришь. Меня Степан зовут. — он протянул руку.

—Семен Комаришкин. — я сжал его широкую ладонь прикладывая достаточно силы, что бы рукопожатие вышло крепким, но не перешло в соревнование — кто кого пережмет.

—Эвон, оно как. Ладно. — Степан отпустил мою руку и обернулся к остальным: — Шабаш мужики, айда в баню!

После бани был ужин за большим столом на улице. Блюда простые, но вкусные и сытные. Все со своего хозяйства плюс дичина. Я подсел на фаршированную щуку, сроду такого не ел, так что наверстывал. По количеству потребляемого я перещеголял всех. На меня с удивлением посматривали, явно недоумевая, как такое количество еды может поместиться в столь небольшом теле.

—Ну ты и жрать! — задумчиво произнес Степан, глядя как я запиваю ужин морсом из пятилитрового кувшина и не оставляю в нем ни капли.

—Кто хорошо работает, тот и ест хорошо. — выдал я немудреную присказку из прошлой жизни. — Мне тут с тобой серьезно поговорить надо, отойдем?

—Пойдем до беседки. — согласился со мной Степан, поднялся и крикнул: — Марфа, организуй нам чай с плюшками в беседку.

Чаевничать в беседке смотря на наступающие сумерки из пузатого самовара подпыхившего дымком — это настоящий релакс. Особенно если к травяному чаю из местных трав идут в комплекте мягкие сладкие плюшки. Мы молчали отдавая должное вкусной сдобе и травяному сбору.

—Так что ты хотел-то, Комаришкин? — завел разговор мой собеседник.

—Хотел поговорить о том, чем вы тут живете. Да про нелегальных сборщиков разузнать.

—Экий ты смешной. — улыбнулся Степан. — И ведь не боишься совсем! Сам пацан, приехал с девкой, что толком ничего не умеет, да косоруким помощником. Чем живем хочешь узнать…

Я промолчал и улыбнулся на эти слова, со стороны может оно так и видится.

—Здесь Сибирь! Закон, он в городах и центральной части Империи. Тут же — уживаться с соседями надобно, если, конечно, силы за тобой не стоит. Ты вот думал — приедешь, скажешь, что хозяин земли, что денег у тебя много и тебе тут все в ножки кланяться

будут? Но нет, шалишь! Тут вежество требуется.

—Да не особо то и нужен мне ваш быт. Это так, просто интересно было. — я подлил заварки в чашку и разбавил ее кипятком из самовара. — А со сборщиками то как? Сведешь?

— Свести то не проблема, только когда сводишь, надо что бы обе стороны хотели пообщаться. День — другой обожди, там и ответ будет.

Мой собеседник поднялся, кивнул на прощание и вышел из беседки. А я остался чаевничать плюшками. Одиночество мое не продлилось долго, к беседке подошла девушка в простом сарафане, по виду — моя погодка и спросила с придыханием:

— А ты правда Комаришкин?

Приятно, когда молодые девушки не только узнают тебя, но еще и относятся с пиететом. Приосанившись и сделав одухотворенное выражение лица я ответил.

— Конечно правда! Это я!

— Тебе надо бежать отсюда! Сегодня же! — с тем же придыханием сообщила девушка.

Глава 23

— А ты правда Комаришкин? — с придыханием спросила подошедшая к беседке девушка.

Приятно, когда молодые девушки не только узнают тебя, но еще и относятся с пиететом. Приосанившись и сделав одухотворенное выражение лица я ответил.

— Конечно правда! Это я!

— Тебе надо бежать отсюда! Сегодня же! — с тем же придыханием сообщила девушка.

В вечереющей поре, когда лучи заходящего солнца уже не греют, а собирающийся туман начинает вытягивать тепло, ее легкий сарафан выглядел слегка неуместно. Легкий ветерок нес прохладу и заставлял покрываться мурашками кожу девушки.

— А что такого произойдет завтра? — подмигнул я в ответ.

— Лихие люди приедут.

Вот как? Ну значит удачно мы время визита подобрали. Одно дело когда просят приехать, что бы встретиться, другое дело — когда пересекаешся как бы невзначай.

— Так это же отлично! — я действительно был рад, что мне не придется тут болтаться неопределенное время. — Мы как раз ради разговора с ними и появились тут.

Девушка неопределенно дернула плечом, толь выражая свое несогласие с моей радостью от будущей встречи, толь от поломанной нити разговора. Пробормотала что-то невнятное, а потом решительно протянула мне руку:

— Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

На ближайшую ночь у меня не было никаких планов, Анжела еще до выезда дала понять, что на задании не потерпит никаких поползновений, так что я был готов к любым приключениям. Там не менее, я счел необходимым уточнить:

— Ты уверена? — меньше всего мне хотелось заиметь недоброжелателей среди местных перед завтрашними переговорами. — Ты ведь понимаешь, что скоро я уеду, а ты останешься тут?

— Пойдем! — повторила она не опуская руку. — Я все прекрасно понимаю!

Комнатой оказался домик на отшибе, похоже строили его как баню, но потом переоборудовали в жилое помещение. Небольшая прихожая — как раз, что бы скинуть грязную от улицы обувь и снять куртку, дверь, левее ее — зев печи в стене ведущей в комнату и небольшая поленница. В единственной комнате было мало света, оконце, хоть и выходило на заходящее солнце, но его размер не превышал размера головы ребенка. Кроме окна комната могла похвастаться полуторной кроватью и телом обложенной кирпичом печи.