Не без вранья
Шрифт:
Думаю, умные родители всегда понимают, с кем имеют дело, кого можно воспитывать в углу, а кого нет. Лилю было нельзя, вот они и старались сохранить мир в семье, делали вид, что у них не нахальная девчонка, не «плохая девочка», а просто такой непосредственный ребенок, самый лучший, лучше других. Лилю очень любили, любовались ею, баловали. Маленькая разбойница из сказки правильно говорила: «Детей надо баловать, тогда из них вырастают настоящие разбойники». То есть независимые, смелые, уверенные в себе люди.
Вообще-то у них в семье не одна девочка, а две
Все знают, что старший ребенок обычно бывает независимым, упрямым, а младший ребенок мягче, уступчивее, принимает нужную форму, как диванная подушка. И у них в семье именно так: Лиля была сильная, а Эльза — нежная.
Пять лет — это очень большая разница в детстве, просто огромная. Например, Лиле десять, Эльзе пять, и тогда Лиля почти как мама для маленькой Эльзы, тем более Лиля раннего развития, к десяти годам была уже почти девушка. Но нет, Лиля не собиралась быть Эльзе мамой и вообще не собиралась никого опекать, кроме себя самой. Правильно это или нет? Для самого человека хорошо, правильно.
Знаете, как она обращалась с бедной фарфоровой малышкой Эльзой? Лиля как бы ею полностью владела. Лиля запугивала Эльзу: если Эльза немедленно не выполнит ее приказ, то Лиля превратит ее в кошку, в лампу, во что захочет. «Крэкс!» — грозно произносила Лиля и взмахивала «волшебной палочкой», и Эльза бежала выполнять приказание. Вообще-то у Лили такое лицо, что я бы тоже побежала выполнять ее приказ… Не то чтобы у нее очень строгое лицо, а просто такое… что попробуй не выполни. Не хотела бы я быть Лилиной младшей сестрой, Лиля и так властная, а еще и быть с ней младшей — вообще все пропало, слушайся, и все тут.
Это «крэкс!» у них была не случайная и сразу же забытая шутка, а повторялось много раз, пока мама не заметила, что с одним ее ребенком что-то не так, — маленькая Эльза явно чего-то боится и страдает. И все открылось. Надеюсь, что Лиле сильно попало, но не уверена, — непохоже, что ее вообще когда-нибудь наказывали.
Это, конечно, игра — «крэкс!» [1] , детские штучки. Но ведь это вовсе не детские штучки, это жестоко!.. Считается, что дети часто бывают жестокими, просто потому, что они дети и это им вроде как свойственно. Но я сама еще так недавно была «дети», что совершенно точно знаю — ничего подобного. Это заблуждение взрослых, которые все про себя забыли. Просто кто-то бывает жестоким, а кто-то нет, и это уже навсегда.
1
Эльза рассказала, как девочки-сестры играют в эту игру, в своей автобиографической повести.
Эльза боялась, а Лиля наслаждалась своей властью, в Лиле сразу же, с рождения, было заложено чувство собственной избранности, главности, такое уверенное «мне — можно». Это плохо.
Но ведь это только на первый взгляд плохо! Просто люди боятся говорить себе «мне — можно, я не такая, как все». Потому что — а вдруг окажешься такой, как все, вдруг не хватит воли, характера, красоты, чтобы эти свои претензии оправдать? Но ведь собственные претензии — это единственный шанс получить то, о чем мечтаешь. А если нет претензий, так и будешь трусить по обочине жизни.
Как-то раз Лилина мама, Елена Юльевна, повезла Лилю и Эльзу в Европу на каникулы. Она собиралась получить удовольствие от путешествия, чинно осматривать достопримечательности с детьми, пить воды, в общем, все должно было происходить мило и благородно, как только и может быть у такой милой и благородной дамы с детьми. Но оказалось, что она — не с детьми. Оказалось, что рядом с ней не ребенок, а какой-то горшок с медом, приманивающий пчел! Они ехали по Европе, а за ними вился клубок страстей.
Интересно, сказала ли Лилина мама Лилиному папе, когда они вернулись домой: «Должна признаться, меня беспокоит Лиля… Стоило мне заснуть, как Лиля тихонько открыла дверь, выскользнула из купе, прокралась мимо меня и полночи кокетничала с офицерами в коридоре! Что же, мне нужно было ее к себе привязывать?»
Вправе была Елена Юльевна рассчитывать на то, что ее пятнадцатилетняя дочь, девочка из хорошей семьи, не улизнет от нее ночью? Как вообще ведет себя пятнадцатилетняя девочка, хорошая девочка? Да она от мамы не отходит!
В Тифлисе был татарин — он умолял Лилю за деньги стать его любовницей. В Бельгии был студент — сделал ей предложение и грозился умереть, если Лиля его не примет. В Дрездене был владелец санатория, где они жили, он был взрослый, женатый, но тоже хотел на Лиле жениться. Нет, у каждой симпатичной девочки бывает такое лето, когда из-за внимания нескольких соседских мальчишек она кажется себе центром вселенной, — но Лилю все хотели, и это были какие-то сумасшедшие страсти! Один предлагал деньги, другой драгоценности, кто-то не хотел жить без нее, кто-то, наоборот, хотел умереть вместе с ней — просто какое-то безумие, как будто Лиля испускала какие-то специальные флюиды!.. Завидно, если честно… И ведь Лиля не какая-то особенная красавица…
Вот как Эльза описывает Лилю: «…Большой рот с идеальными зубами и блестящая кожа, словно светящаяся изнутри… Изящная грудь, округлые бедра, длинные ноги и очень маленькие кисти и стопы. Ей нечего было скрывать, она могла бы ходить голой, каждая частичка ее тела была достойна восхищения. Впрочем, ходить совсем голой она любила, она была лишена стеснения… Мы с мамой любили смотреть, как она одевается, надевает нижнее белье, пристегивает шелковые чулки, обувает серебряные туфельки… Я немела от восторга, глядя на нее».