Не бойся, я кусаюсь
Шрифт:
– Ты что, и не целовалась раньше никогда? – спрашиваю я тихо.
– Целовалась... просто... ты нежнее, чем я думала.
Я улыбаюсь и протягиваю ей руку:
– Идем.
Я отвожу девушку в свободную игровую комнату, пропускаю ее вперед и только потом захожу сам, закрывая за собой дверь. Ключ звонко щелкает в замочной скважине. Моя гостья вздрагивает, неуверенно переступая с ноги на ногу у темно-красной, обтянутой кожей стенки, к которой я тут же прижимаю ее всем своим телом. Яснорада не сопротивляется, но продолжает стоять, напряженно сложив крест-накрест руки и прикрывая грудь с торчащими сквозь тонкую ткань платья сосками... Мне приходится перехватить ее запястья и вытянуть их вниз, вдоль тонкой фигурки.
– Ты меня боишься? – спрашиваю я мягко. Наши взгляды сталкиваются и притягиваются друг к другу сквозь прорези в масках.
– А должна? – парирует она, только в ее голосе уже нет прежней уверенности. Да, она не робкого десятка, но прямо сейчас она слабо подрагивает в моих руках.
– Не должна, – обещаю я с улыбкой, отрывая от ее платья оранжевый стикер, который выдали на входе в клуб, стягивая с нас надоевшие маски и снова увлекая девушку в долгий, требовательный, чертовски глубокий поцелуй. Зубы сталкиваются, языки переплетаются, ее горячее дыхание обжигает мою кожу, когда я спускаюсь поцелуями по ее подбородку и шее, прикусывая бешено пульсирующую вену, а потом – тонкую изящную ключицу. Яснорада невольно запрокидывает голову и тихо стонет, постепенно сдавая позиции, а я цепляю пальцами пуговицы ее платья, вытягивая их по-очереди из тугих петличек.
Пуговиц оказывается десять. Наконец разобравшись с ними, я быстро хватаюсь за ворот и стягиваю платье с ее плеч до самого живота, обнажая грудь, уже вставшую торчком от возбуждения и волнения. Бюстгальтера на девушке нет, так что я сразу спускаюсь жадными губами к набухшим розовым соскам и аккуратным ореолам. Яснорада вцепляется тонкими пальцами в мои плечи и мнет сквозь ткань рубашки, пока я ласкаю, целую, облизываю ее соски, играю с ними языком, покусываю и нежно дую, заставляя мурашки бежать по распаленной коже.
Девчонка втягивает и без того плоский живот, по которому я тоже прохожусь поцелуями, погружая в отверстие пупка язык. Потом я стягиваю платье с ее бедер, и ей приходится переступить через кусок ткани, оставшись в одних трусиках. Они белые, но вовсе не кружевные: она шла сюда, меньше всего думая о том, как будет выглядеть в процессе. Мне это нравится: я подцепляю пальцами резинку белья и стягиваю вниз по ее ногам, вставая перед девушкой на колени.
– Кир, – вздрагивает Яснорада, растерянно глядя на меня сверху вниз.
– Что? – я поднимаю глаза.
– Что ты делаешь? Это так... неловко... – шепчет она тихо, а я качаю головой:
– Ничуть, – и утыкаюсь лицом прямо между ее бедер. Вместо идеальной интимной стрижки, с какими приходят послушные нижние, у Каштанки там мягкая темная поросль, и я с удовольствием наматываю ее на палец, заставляя Яснораду вскрикнуть. Интересуюсь: – Больно?
– Нет, – она растерянно качает головой. – Просто...
Я снова ее не дослушиваю, запуская пальцы между ее бедер, где уже горячо и влажно, а девушка запрокидывает голову, не сдерживая стона.
– Хорошо, – протягиваю я, нащупывая набухший клитор и мягко массируя его одним пальцем. Яснорада постепенно расслабляется, невольно расставляет ноги шире и вжимается лопатками в стену, нетерпеливо сминая вспотевшими ладонями ткань моей рубашки. Тогда я поднимаюсь с колен и подхватываю ее на руки, чтобы уложить наконец на постель.
Я нависаю над ней, не переставая целовать, и девушка послушно льнет ко мне, все больше и больше забывая о своем страхе и смущении, и позволяя желаниям тела взять свое... У меня самого давно твердый стояк, в штанах туго и тесно, но я по-прежнему сдерживаюсь, прекрасно понимая, что не должен напугать девчонку, и сначала нужно довести ее до оргазма и помочь полностью расслабиться и раствориться в ощущениях...
Между бедер у нее течет и хлюпает, и я с наслаждением скольжу пальцами в густой смазке, дразня ее клитор, касаясь нежных половых губ, погружая во влагалище одну фалангу и сразу выныривая... Яснорада выгибается, вздрагивает и стонет, сама притягивает меня ближе, сама целует в губы. Довольный ее реакцией, я осторожно ввожу в нее указательный палец. Девушка мычит, ее мышцы сопротивляются, но я шепчу в пересохшие от жара женские губы:
– Расслабься, Каштанка, – и она, то ли успокоенная ласковым тоном, то ли удивленная моим обращением, действительно расслабляется, впуская меня глубже. Я ласкаю ее изнутри, надавливая пальцем на чувствительные стеночки влагалища, осторожно царапаю, выскальзываю наружу и погружаюсь опять, сладко хлюпая... Девушка обвивает меня руками и ногами, и когда я погружаю внутрь второй палец, она уже совсем не сопротивляется, только выгибается дугой и стонет, кусая нижнюю губу.
Принимая это как приглашение, я начинаю двигаться все быстрее, выбивая из ее мокрой дырки жаркий сок и одновременно массируя большим пальцем набухший клитор. Яснорада вскрикивает подо мной, впивается ногтями в плечи, мечется, пытаясь увернуться, но я крепко держу ее, пришпиливая всем телом к матрасу и уже совсем нещадно трахая ее пальцами. Девчонка кричит, всхлипывает, в глазах появляются слезы, губы искусаны почти в кровь... Я чуть замедляюсь, дразня и мучая ее, а потом ускоряюсь снова, чтобы выбить из нее первый жаркий оргазм.
2 глава
КИР
– Почему Каштанка? – бормочет она хриплым, задыхающимся голосом, едва вынырнув из первой мощной волны оргазма.
Вот ведь крепкий орешек!
Я нависаю над ней и улыбаюсь в губы:
– У тебя каштановые волосы... Почему-то я сразу мысленно назвал тебя Каштанкой, когда увидел в первый раз во время сессии.
– Поняла, – девчонка кивает.
– А почему Яснорада? – задаю я встречный вопрос.
– Родители хотели назвать меня каким-нибудь старославянским именем. Пока перебирали варианты, на ум пришла Яснорада. Как потом выяснилось, такого имени официально даже не существует. Став немного постарше, я даже пыталась через интернет найти других девочек по имени Яснорада – но у меня ничего не вышло.
– Вот это да, – я качаю головой. – В любом случае, звучит красиво.
– Спасибо, – девушка кивает и нетерпеливо облизывается. – Так ты будешь меня трахать или нет? Раздевайся уже.
– Да что с тобой не так, – фыркаю я удивленно и даже немного обиженно. Мгновение назад она выгибалась подо мной изящной дугой и громко, надрывно стонала, а теперь – снова командует. Нижняя из нее была бы чертовски непокорная, ходила бы постоянно с отшлепанной задницей.
– Зачем вся эта нежность и вот это все... пальцами? Я просто хочу со всем поскорее закончить и вернуться домой, – сопит Яснорада и дрожащими пальцами принимается расстегивать мою смятую влажную рубашку. Офигеть какая решительная и инициативная!