Не буди короля мертвых

Ангелина

Я шла по пустынному травяному полю, и ноги вязли в густой растительности. Мысли путались от с трудом сдерживаемых гнева и разочарования.

И как меня угораздило так попасть? Как?

Я готовила этот проект полтора года! Да почти два, если считать поиск материала. Так тщательно язык костяных драконов еще никто не изучал! Теперь на эшгенрейском я не только писать и читать могу, но и немного разговаривать. Более того, я уверена, что мое произношение получше, чем у самого профессора

— Горжусь! Теперь можешь смело переводить на эшгенрейский все детские сказочки, которые помнишь. Если, конечно, осилишь словарь на пятьдесят тысяч слов!

И ушел. Хамское его профессорство. Нет, ну что за несправедливость? Мог бы пойти навстречу юному дарованию. Что с того, что я завалила теорию? Зато древние заклятья у меня от зубов отскакивают! И не только от зубов. Вообще скачут хорошо.

Только с такими знаниями и троечным дипломом историка некромантии я нафиг никому не нужна. Вся надежда была на аспирантуру. А теперь, как говорится, катись дипломированный некромант колбаской за кладбищенской сказкой.

Я ж даже проклятье снять не могу, силенок не хватит. И тут не свезло. Мой Анарель очень слабый. С таким источником только историю и изучать. Собственно, этим я и занялась. Да только редиска-профессор мне всю малину попортил.

И вот теперь я — свободный некромант на вольных хлебах.

Пнула ногой комок земли и села на круглый, нагретый солнцем камень. Устремила вдаль романтично-философский взгляд и вздохнула.

Нет, философ из меня тоже не очень. Желание ругаться никуда не пропало.

Хорошо хоть вокруг нет никого, кто мог бы стать свидетелем моего позора. На Пепельное поле не захаживают, чтобы прогуляться. Даже не знаю, почему. Дурная слава у этого места. Зато можно хоть недолго побыть в одиночестве, подумать о том, что делать дальше.

У меня не было ни достаточного количества денег на самостоятельную жизнь, ни дома, куда можно вернуться.

Сорвала пару одуванчиков, машинально вплетая их в венок. Потом нашла несколько маленьких палочек одинаковой длины и воткнула их между цветков. Получилась забавная желтая корона. Надела на голову и улыбнулась.

— Ну, и чем я не королева-некромантка? Нет, лучше — мертвых. Чем я не королева мертвых?

Откуда-то сбоку раздалось громкое «ква».

Я повернула голову и заметила крупную лягушку, с интересом разглядывающую меня. Казалось, она даже специально забралась на ближайший валун, чтобы было лучше видно.

— Что, глупо я выгляжу, да? — спросила у лягушки. — Наверняка хочешь сказать, что не бывает никаких королев мертвых. Сейчас даже кошку никто не может поднять с того света. А ты знаешь, что семь сотен лет назад все было не так? Именно тогда родился он, Рейв Эридан Кастро-Файрел. Человек, поднимавший нежить целыми армиями!

Лягушка продолжала на меня внимательно смотреть. Иногда даже издавала какие-то звуки, как будто поддакивала. Было приятно представлять, что у нас диалог, а не я тут одна в короне из одуванчиков вещаю с теплого камушка.

Я спрыгнула со своего «подиума» и начала вышагивать по мягкой травке, продолжая рассказывать.

— Это был великий некромант, у которого в качестве ручного зверька водился костяной дракон. Ты понимаешь — дракон! Тот самый, чей язык я с таким трудом учила. Рейв успел покорить полмира, пока его не удалось остановить.

Я широко развела руки в стороны и начала пританцовывать.

— А еще он умел играть Ноктюрн смерти. Ты знаешь, что это такое? Это легенда, настоящая легенда. Дивная мелодия, одновременно страшная и прекрасная. Удивительная. Под ее звуки духи оживают и начинают танцевать, покоряясь воле колдуна. Поговаривали, что это ужасно красиво. Жаль, ноты Ноктюрна утеряны. Я бы послушала мелодию, способную заставить давно ушедших броситься в пляс.

Я остановилась передохнуть, тяжело дыша.

— У нас в академии даже была традиция: в конце каждого года обучения пытаться сыграть Ноктюрн смерти. Но, увы, как ты понимаешь, никому пока это не удалось. Усопшие не отзываются. Музыка нежити — это тебе не комаров языком ловить.

Лягушка громко квакнула и прыгнула прочь, скрывшись в густой растительности.

— Да что б ты понимала, — махнула рукой я и шлепнулась попой прямо в траву.

Только зеленый ковер на этот раз оказался вовсе не мягким. Я взвизгнула от неожиданности и перекатилась в сторону. Кажется, мне не повезло приземлиться на какой-то острый камень.

Раздвинула руками стебельки осоки и увидела крупный кусок каменной плиты. Он ни капли не походил на обычный валун. Правильные прямоугольные углы, стесанные от времени, намекали на то, что передо мной, похоже, какой-то монумент.

Внутри всколыхнулось любопытство. Я принялась раскапывать мягкую землю, очищая ровную поверхность, на которой проступали какие-то надписи. И чем дольше я это делала, тем сильнее становились любопытство и наивный восторг. Я узнавала буквы эшгенрейского языка!

Через какое-то время вся плита уже лежала передо мной. И старый текст выглядел вполне читабельно! Время и условия среды совсем не испортили выдавленные на камне письмена.

Внутри меня загорелся нешуточный азарт. Я села рядом с находкой и отряхнула ладони от грязи. Пробежалась глазами по тексту, убеждаясь, что легко смогу его прочесть, и тут же начала воплощать на практике навыки, полученные в академии. Не зря же я полтора года зубрила произношение!

«Dfiera re fjynde sjfndalie dornoren

Siantar releviont transier goren vald

Usjera dafn sarhgerte yortonjer reido

Salvego gortento irontar jon…»

Зачитав последнюю фразу, я едва не захлопала в ладоши, настолько хорошо у меня вышло. В этот момент на крохотное мгновение мне даже захотелось, чтобы профессор Гардарен сейчас видел мои успехи. Как легко у меня получилось прочесть совершенно неизвестный текст. Во всем Ихордаррине едва ли найдется больше десятка человек, кому это под силу.