Не будите изувера

Фарди Кира

– Мы сидели здесь, на краю лысины, ни к кому не лезли, – рассказывал Толик, – рядом с водой была кодла борзых пацанов, которые над выходками Надюхи ржали. А вон там, – верзила показал на холмик, поросший травой, – загорал со своей бабой мужик, который нашу девку фоткал.

– Ну, Толян, у тебя и речь! – воскликнул участковый. – Ни одного слова нормального. А лысина – это что?

– Лысина... ну, это... – Толян замялся, мучительно подбирая нужное слово.

– Лысина – это опушка леса, – тихо за него ответил Юрок, – там мы сидели почти рядом

с деревьями. Не хотели, чтобы нам мешали.

– А компании тоже пешком пришли?

– Нет. Слева от пацанов, в кустах, стояли мотоциклы. Рядом с парочкой, тоже в кустах, синела спрятанная машина, – ответил Толян.

Участковый подошел к указанному месту, где днем сидели дружки из Васильевки, и посветил фонариком. Больше книг на сайте кnigochei.net Там лежал пластиковый пакет с пустыми бутылками, на песке веером были разбросаны огрызки яблок, промасленные комки газеты с рыбным запахом и другой мусором. Сбоку валялось влажное покрывало непонятного рисунка и цвета.

– Это ваше?

– Да. Видите, только две беленьких и четыре бутылки пива выпили. Юрок после пары рюмок отрубился, а мы с Надюхой здорово оторвались.

– А мусор за собой вас не учили убирать, «оторванные»?

– Дядя Петя, кто ж после пьянки и драки о мусоре думает? – вскинулся Толян, – Я вон и материно покрывало забыл, всю плешь мне она за это проест, хоть домой не показывайся.

– И верно, никому нет дела до экологии, а уж вам подавно, – махнул рукой Макарыч.

– Ты, дармоед, одеяло-то прихвати с собой, чай мать его покупала.

– А чо сразу дармоед? – опять вскинулся Толян, но осторожный Юрок ткнул его пальцем в бок, чтобы зря не злил участкового.

– Так, мужики, здесь все понятно. А куда дальше пошли?

– Вот по этой тропке, – показал Толян куда-то во тьму, – а она ведет к дачам и к автобусной остановке, где Надюха еще одну бутылку купила.

Макарыч посмотрел в указанном направлении, задумчиво хмыкнул, и вся группа гуськом пошла по узкой тропинке, которая освещалась только лучом фонарика участкового. Впереди осторожно ступал Петр Макарович, за ним двигался Толик, а последним семенил Юрок, опасливо оглядываясь.

– Ну что мы в такой темноте увидим, – ныл Толян, – надо утром идти на поиски.

– А вдруг с ней что-то случилось, и она лежит, горемычная, без сознания, помочь даже некому?

– Ага, разбежалась! – ядовито выкрикнул Нефедов. – Без сознания, да только от водки. Правду баба Аня, говорила, совсем с катушек Надюха съехала, а и выпила всего-ничего. Хотя… С ней весело было.

– Эгоист ты, Толян. Кроме себя думать не можешь?

– А чо я должен о других заботиться! У каждого своя тыква на плечах.

– А если с тобой так поступят? Вот напьешься самогону и упадешь в канаву, а люди будут идти мимо и смеяться вместо того, чтобы помочь.

– Да ладно вам, дядя Петя, я ведь так, с дуру, ляпнул. В лесу уж больно жутко по темноте шагать.

У дачной остановки они притормозили. Участковый огляделся, подошел к двери магазинчика,

посмотрел часы работы, потом двинулись дальше. Последнее место стоянки обнаружили быстро. Компания Толика расположилась у протоптанной тропинки, которая вела на пляж, но чуть в глубине леса. Полянка была маленькая и скрытая от случайного взгляда высокой травой и плотным кустарником, поэтому с дороги ее не видели. Собутыльники распивали спиртное, сидя на поваленном дереве. Рядом с ним участковый и обнаружил еще одну пустую бутылку.

– Видишь, дядя Петя, мы не врем. Все, как есть, рассказали,

– А куда Надюха потом делась?

– А бес ее знает. Мы Юрка с ней вдвоем притащили и бросили вон там, под деревом.

Участковый посветил фонариком в направлении руки Толяна и увидел раскидистую елку, среди торчащих из земли корней которой образовалась уютная ложбинка.

– А дальше что?

– Потом беленькую распили. Девка уже вдрызг пьяная была, про инопланетян болтала. Вроде бы они ее украли и в тарелку притащили, а там всякие опыты над ней делали.

– Какие опыты? – не понял участковый.

– Ну, Надюха говорила, что они к кровати ее привязывали и током прошибали. Я еще подумал, что она, может, «белочку» поймала, раз такую чушь несет.

– И, правда, ерунда какая-то. А вдруг наша девушка того, с мозгами не дружит? Голова у нее в порядке?

– Не знаю, при нас вроде нормальная была.

Разговаривая с мужиками, Петр Макарович продолжал внимательно осматриваться вокруг. Луч фонарика перемещался с одного дерева на другое. Потом прошелся по нижним кустам. Ничего не обнаружив, участковый подошел ближе к месту, на которое показывал Толик, и в свете фонаря увидел остатки рвоты.

– А это что?

– Это Юрку плохо стало. Вырвало. Пока с ним возился, Надька исчезла. Я посмотрел вокруг, по кустам пошарил – ее нигде нет. Я и решил, что она сначала по-маленькому где-то присела, а потом домой намылилась.

Они шли по лесной дорожке, спотыкаясь на каждом корне и матерясь на всю округу, буквально метров сто, как вдруг показался асфальт. Расследование зашло в тупик.

– Допустим, она пошла в сторону, противоположную от деревни. Куда она могла попасть? – размышлял вслух участковый.

– Впереди крутая база отдыха построена. Там все под охраной. Надюху бы сразу остановили и доложили, куда следует, если бы брыкаться стала.

– Хорошо. А в лес она могла свернуть?

– Ну, да. Могла, – включился в разговор Юрок, – но уже было темно, а в тени деревьев и того хуже. Вечером и ночью в лесу страшно. Любой куст опасным кажется. Птица из-под ног выпорхнет – у мужика сердце остановится, а у молодой девки и подавно. Не дура же она, чтобы просто так болтаться.

– Погоди, Юрок, а помнишь, баба Аня про какие-то таблетки говорила, которые нельзя принимать с водкой? – добавил Толян. – Может, Надька эти таблетки перед уходом выпила, и у нее мозги отшибло? Ну, есть же лекарства, которые нельзя мешать с алкоголем.