Не было бы счастья
Шрифт:
– Так откуда же вы к нам прибыли, дитя мое?
С трудом сдерживаясь, чтобы не послать этого новоявленного "папочку", я скосила взгляд на арда. Судя по его плотно сжатым губам и общему хмурому виду, ему, так же как и мне, не нравится внимание, которым меня "благосклонно" одаривал Его Величество. Уже от этого на душе стало легче. Поэтому и смогла спокойно ответить.
– Из Белогорска.
– Белогорск, Белогорск, - несколько раз задумчиво повторив название моего родного городка, король все же отпустил мой подбородок и отошел от меня на несколько шагов.
– Никогда не слышал такого названия. Где этот город находится?
Задавая вопрос, монарх обвел вопросительным взглядом тех, кто находился с нами в комнате. К моей радости, здесь было не так уж и много человек. А ведь я предполагала,
С некоторой долей страха, ожидая столпотворения из большого количества придворных, я удивилась тому, что нас, сразу же по прибытии, провели какими-то коридорами, явно не общего пользования и оставили ждать прихода венценосной особы в довольно большой комнате. По дороге, не желая показаться не столь давно слезшей с дерева дикаркой, я не позволяла себе рассматривать все вокруг. А вот когда нас оставили одних, сказав, что Его Величество вскоре подойдет, я принялась с любопытством озираться вокруг. Помещение было квадратов сорок, никак не меньше, с потолком высотой пять метров. На этом самом потолке была изображена битва двух мужиков в странных золотых одеяниях и сражались они в небесах среди облаков. Предполагаю, что эта картина нарисована по какому-то из местных мифов. Уточнять кто именно это, не стала. Да и мне все равно было. Это не то, что меня сейчас волновало.
Дальше мой взгляд переместился на аляповатые, громоздкие золотые орнаменты, которыми были покрыты все углы-переходы, такие как потолок-стена, стена-стена, стена-пол. Сами же стены были задрапированы темно-вишневой бархатистой тканью с выбитыми на ней рисунками — вензелями. Этой же тканью были оббиты кресла и диванчики, находившиеся здесь, а также из нее были изготовлены портьеры, закрывающие окна. С потолка свисали две золоченые люстры со множеством мелких светильников, расположенных в несколько рядов по кругу. Но больше всего мое внимание привлекла огромная, почти на всю стену картина, на которой был изображен какой-то мужик в возрасте, верхом на вставшем на дыбы коне, то ли с мечом, то ли со скипетром в поднятой руке. От странного предмета в небо уходила молния. Или наоборот, молния ударила в оружие. Понять, как обстоит дело на самом деле не успела, так как за дверью послышались шаги.
Я сразу же догадалась, что художник изобразил, скорее всего, местного правителя. Его же увидела входящим в комнату. Разве что постаревшего лет этак на десять. Пришел король не один. Его сопровождало восемь вельмож, младшему из которых было не меньше пятидесяти, а старшему, вполне возможно уже исполнилось лет сто, ну или как минимум восемьдесят, и все они смотрели на меня как на подопытную мышь. И никаких дам. Что-то мне кажется, это непростая аудиенция.
– Ваше Величество, все не так просто, как кажется на первый взгляд. Позвольте я вам объясню, - вперед, поклонившись королю, вышел алгемин и так и застыл, в ожидании решения монарха.
– Я тебя слушаю, друг мой.
Услышав очередное, дружественно — панибратское обращение монарха, я с трудом сдержалась, чтобы не скривиться от этой тошнотворно — сладкой добродушности. Интересно, приказы о казни он подписывает в такой же манере? Типа " Друг мой, мне очень жаль, но вам придется расстаться со своей головой". Хотя не, не хочу знать.
– За время нашего знакомства с нандири Евгенией, мы не единожды обсуждали этот момент и пришли к выводу, что она прибыла к нам случайно, попав в блуждающий телепорт из неизвестных нам земель.
Слушая объяснение, я даже затаила дыхание в ожидании, как отреагируют на ответ Райлета Крейда присутствующие. И даже не столько присутствующие, как их артефакты правды. Не знаю как у других, но то, что король что-то такое всегда носит с собой, я была уверена.
– Как необычно. А вы везунчик, Легрейт.
Судя по всему, ответ алгемина всех устроил. Но ведь если подумать, он и не соврал. Обсуждали мы вопрос моего появления в этом мире? Обсуждали. Решили, что я попала сюда с помощью блуждающего телепорта? Решили. Знают ли они где мой мир находится? Нет, не знают. Так что все правда.
– Гранды, прошу продолжить разговор за обедом. А то с этими делами так голодными и останемся. Мы-то еще полбеды, но морить голодом столь прекрасных дам, это верх кощунства, - слегка склонившись и как бы шепотом, но так чтобы все равно услышали все, монарх обратился ко мне с просьбой.
– Нандири Евгения, надеюсь , вы не откажете старику и скрасите этот скудный обед приятной беседой, расположившись за столом рядом со мной?
Вот я прямо так и поверила и про то, что он считает себя стариком, и про то, что у меня есть возможность отказаться, и уж тем более про скромный королевский обед. Так как выбора мне не оставили, пришлось мило улыбаться и, с королем под ручку, прошествовать в обеденный зал.
***
Первая подача блюд прошла в относительной тишине. Мне предлагали попробовать то одно, то другое кушанье, но не донимали вопросами, а вот когда холодные закуски были убраны и подали горячее, король вспомнил, для чего он пожелал посадить меня рядом с собой.
– Так когда вы, нандири, к нам попали и куда именно?
Услышав вопрос, я взглядом нашла Легрейта, сидящего почти на противоположной части стола. Перед ним стояла тарелка с супом, но мне кажется, он ее не видел. Про то, чтобы попробовать что-то и говорить не приходилось. Надеюсь, он хоть дома успел перекусить. Все внимание мужчины было направлено только в мою сторону. У меня даже сложилось впечатление, что с момента, как я появилась в большой гостиной замка Крейдов, одетая на прием, он с меня вообще глаз не отводит. И если поначалу, когда наши взгляды встретились, мне показалось, я увидела там восхищение, от чего мое сердце забилось быстрее, то уже через минуту, как-то совершенно для меня неожиданно, поняла, что настроение арда резко изменилось и вот он уже недовольно поджимает губы. И так он смотрел не только на меня, но и на свою мать. Ей же он раздраженно бросил.
– Мне казалось, мы договорились, что Женя не должна привлекать к себе внимание.
Вот только митрис даже бровью не повела, поинтересовавшись у сына в ответ.
– Думаешь, это возможно? Обряжать девушку в хламиду и тем самым позорить, я не собиралась. Одета она скромно, но с достоинством, как и положено будущей Крейд.
Выглядела я действительно хорошо. Да что там, выглядела я шикарно. Никогда не думала, что могу быть настолько красивой. Ничего броского или крикливого на мне не было. Но при этом смотрелось все настолько органично, что я сама несколько минут разглядывала себя в зеркале, любуясь тем, что увидела. У меня даже слезы на глаза навернулись, так как в этот момент, я напомнила себе свою маму. Нет, у нее никогда не было ни такой прически, ни такого платья, но все равно, именно сейчас я поняла, насколько на нее похожа. Светло-синее нижнее шелковое платье, с квадратным неглубоким вырезом на груди и очень даже целомудренным декольте, плюс завышенная талия выделенная тонким серебристым пояском, все это очень даже хорошо очерчивало мою хрупкую фигурку, демонстрируя все ее достоинства. Короткие рукава-фонарики открывали руки. Перчатки сегодня надевать было нельзя, так как король мог изъявить желание пройтись со мной, что и случилось. При этом ждать, пока я стану стягивать с себя облегающие как вторая кожа, перчатки, а после найду кому бы их вручить на временное сберегание, он вряд ли захочет, а подавать ему закрытую чем-то руку, это все равно что дать пощечину, можно сказать, карается если и не смертью, то ссылкой, точно. Хотя... в нашем случае последнее не так уж и плохо. Вот только, ссылка — это не единственная неприятность, которая может произойти, а рисковать не хотелось. Так что сегодня мы с митрис без перчаток.
Сверху на нижнее платье было надето второе, без рукавов, белое, полупрозрачное и тонкое как паутина, с небольшим шлейфом, застегивающееся на три жемчужные пуговицы под грудью, вышитое тонким серебристым узором, напоминающим зимний рисунок на окне и, опять же, окантованное жемчугом. Как по мне, верхнее платье было произведением искусства. На него можно было любоваться, но никак не носить такую нежную красоту.
И как вишенка на торте, сверху на мои волосы, уложенные в замечательную и изысканную прическу волшебными руками личной горничной митрис, была надета диадема из белого, блестящего как снег на солнце метала, и я сомневаюсь, что это было серебро. Диадему, как и платье, дополняло несколько отборных жемчужин.