Не было бы счастья
Шрифт:
— Мы поговорим об этом позднее, хорошо?
— Как считаешь нужным. — Знакомые ворота открылись, пропуская хозяев на дорогу, окаймленную благородными голубыми елями, в сказочную багряно-желтую красоту осенних красок. По озеру плыли упавшие листья, виноград, оплетавший дом, выглядел сиротливо без своего богатого убранства.
Навстречу из дома вышел Пал Палыч в телогрейке, сером берете, с аккуратно подстриженной небольшой бородкой. Старик радушно улыбался. Саша мягко остановил машину. Мартов вышел, подал Лите руку: Вскоре Георгий обнимал своего сторожа.
— У нас тут порядок. Никаких недоразумений не было, с работы не беспокоили, — доложил тот. — Помолодел, Георгий Иванович, выглядишь молодцом, а хозяйка и того краше. Такие нынче редкость. Добро пожаловать, Елена Васильевна второй день на кухне колдует. Игорька в город то за тем, то за другим посылает. Рассеянность, не свойственная ей, говорит только о сильном волнении. Переживает, как и все мы, старается понравиться молодой хозяйке, — разглядывая Литу, отчитался Пал Палыч. Она только засмеялась, протягивая в ответ руку. — Добро пожаловать.
Саша занес сумки в дом. За ним не спеша направились Мартовы. Лита опять почувствовала волнение, хотя это было уже третье посещение дома, хозяйкой которого ей предстояло стать. Первое было мимолетным, по возвращении с моря. Она тогда не нашла в себе сил переступить порог двухэтажного особняка. Второе состоялось во время воскресного обеда, на который Мартов пригласил их после состоявшегося сватовства. Количество комнат в доме казалось Лите невероятным. В особняке насчитывалось четыре спальные комнаты, две комнаты для гостей, столовая, гостиная, библиотека, тренажерный зал, комната Елены Васильевны. На каждом этаже была ванная комната. В то посещение Лита, наконец, оценила по достоинству библиотеку Георгия, здесь было чем восхищаться. Большая светлая комната со стеллажами, уставленными книгами. Хотелось сразу открыть том Фрейда и найти в нем ответы на все вопросы. Еще ей запомнилось шоковое состояние мамы, когда они зашли вместе с Георгием на кухню, где продолжала готовить десерт Стеблова. Размеры кухни и ее оснащенность всякими приборами покорили Киру Сергеевну. Завзятая кулинарка, она только всплеснула руками и воскликнула:
— Какая красота! Меня бы точно из такой кухни не могли выкурить.
Елена Васильевна рассмеялась, ответив на искреннее восхищение:
— Признаться, и мне нравится здесь работать, одно наслаждение.
Лите приходилось несколько усмирять восторги матери, с отцом было спокойнее. Он слушал рассказы Георгия о том, как заниматься на том или ином тренажере. Осведомленность Георгия по части физиологии, строения мышц поразила Литу.
— Послушай, есть на свете какая-нибудь область, не изученная тобой? — не сдержавшись, спросила она.
— Конечно, есть. Это ты, — целуя ее, ответил Мартов.
Теперь он наверняка чувствует себя гордым и счастливым. Держа мужа под руку, Лита вошла вместе с ним в холл. Елена Васильевна с улыбкой встречала их. Боясь ее колючего взгляда, который запомнился Лите, молодая женщина едва нашла в себе силы поднять глаза. Но вместо ожидаемого отчуждения, неприязни увидела прямой, теплый взгляд. Что за превращение? Даже не верилось, что у Стебловой могут быть такие глаза. Вообще она довольно интересная женщина, хорошо сложена, ухоженные пепельные волосы, всегда собранные в низкий узел на затылке, неброский красивый макияж. Интересно, ей ведь, наверное, уже исполнилось пятьдесят, не пугает ли ее мысль об одинокой старости? Странно, что она посвятила себя чужой семье, так и не создав свою. Такую преданность не купишь за деньги. Нужно будет присмотреться к этой женщине. Наверное, ей действительно было трудно свыкнуться с мыслью о новой хозяйке. Но, видимо, сейчас это ей не кажется концом света, по крайней мере, внешне она — сама благожелательность. Мартова тоже приятно порадовали такие перемены. Он решил, что был несправедлив в своих мыслях к Елене Васильевне, нужно будет помягче с нею обращаться. У нее были прекрасные отношения со Светланой, быть может, со временем сложатся не худшие с Литой? Мартов шагнул навстречу Стебловой, сердечно пожал ей руку.
— Добрый день, — улыбнулась Лита и, последовав примеру мужа, пожала ей руку.
— Наверное, вы устали с дороги? — заботливо спросила Елена Васильевна.
— Нет, спасибо. Все было настолько замечательно, как в сказке, — ответила Мартова.
— То ли еще будет, — загадочно сказала Стеблова.
— Саша, ты свободен до завтра, — обратился Георгий к ожидавшему команды юноше. — А нам нужно немного освежиться перед трапезой.
Лита поднялась за мужем на второй этаж, где к их просторной спальне примыкала ванная. За время, проведенное вместе с Мартовым, все эти удобства стали казаться ей чем-то само собой разумеющимся.
— К хорошему быстро привыкаешь, — заметила она, нежась в просторной голубой ванне с гидромассажем. Георгий уже принял душ, побрился и, стоя у огромного овального зеркала, с усмешкой поглядывал на жену. — Зная человеческую натуру, смею предположить, что лишаться такого великолепия очень тяжело, даже катастрофично.
— Тебе это не грозит, милая. Никогда не думай о прошлом, оно ушло безвозвратно, как у тебя, так и у меня. Настала наша светлая полоса, оч-чень широкая.
— Гера, а разве могут безвозвратно уйти из памяти тридцать лет жизни с женщиной, родившей тебе двоих детей? Она поддерживала тебя в разные периоды, когда не было ничего и когда было все. Мои потери просто смешны в сравнении с тем, что должен был чувствовать ты, потеряв спутницу жизни. Пусть даже не было испепеляющей страсти между вами. — Мартов молчал, а Лита, выпуская из ванны воду, завернулась в мягкое розовое полотенце. — Наверное, этот разговор неуместен в день нашего приезда.
— Честно говоря, я не готов снова обсуждать мой первый брак. Хотел бы, чтобы и тебя эта тема перестала волновать.
— Так же как и отсутствие твоих детей на нашей свадьбе?
— Они скоро опомнятся, и все встанет на свои места. Я не хотел показывать, что меня беспокоит их поведение, чтобы не испортить наше путешествие. Надеюсь, ты не станешь меня осуждать за такую позицию? — Георгий вышел из ванной. Вскоре к нему присоединилась Лита.
Она почувствовала себя виноватой. Он старше, мудрее, лучше знает своих детей, в конце концов. И гибель жены для него — глубокая травма, как для любого нормального человека.
— Я вообще не думала давать тебе оценку. Прости, давай оденемся и перекусим хоть чего-нибудь. Я умираю от голода.
— Этого еще не хватало, — надевая оливковый свитер под черные брюки, засмеялся Мартов.
— Я не знаю, как вести себя, помоги мне, — попросила Лита. Она разглядывала себя в зеркалах встроенного шкафа. Темно-синее платье из джерси смотрелось на ней замечательно. Мартов подошел сзади и обнял ее за плечи.
— Ничего необычного. Все детали обсудим за сегодняшней трапезой. Я имею в виду наши пожелания в адрес Елены Васильевны. Конечно, тебе не обязательно каждый раз переодеваться к столу. У нас не аристократические манеры, и мы не будем усложнять себе жизнь притворным, никому не нужным этикетом. Ноги на стол класть не будем, но и выкладывать рядом с тарелкой четыре вилки, ножи и ложки не станем. Сегодня особенный обед, а завтра все станет будничным. Ты освоишься в этом доме и перестанешь неуютно себя чувствовать.