Не читайте черную тетрадь!
Шрифт:
Я натянула перчатки и попробовала пощупать пятно посильнее. Пятно вдруг зашевелилось, и кожа над ним сразу покрылась напряженными красными венами. Я отдернула руку и еле сдержалась, чтобы не закричать.
Жук застонал и открыл глаза.
– Что там? – спросил он. – Что?
– Ничего, – сказала я. – Просто синяк. Ты ушибся сильно, вот и синяк.
– Это там, – прошептал Жук. – В трубе. Когда мы задом наперед лезли, стукнулся. Больно. И жжет...
– А Дэн? – спросила я. – Дэн стукался?
– Не знаю... Я на него не смотрел... Может...
Пятно успокоилось.
– Может, зеленкой
– Да чего там мазать-то? И так все пройдет...
Конечно, пройдет. Час-другой, и все это пройдет. Эта дрянь...
Пятно зашевелилось. Жук застонал. Правой рукой, осторожно, чтобы Жук не видел, я придвинула к себе самострел. Пятно явно беспокоилось. Оно сместилось от лопатки вниз, замерло и стало мелко дергаться. Жук завизжал и укусил себя за руку. Смотреть на это было жутко, но закрыть глаза я не могла. И отворачиваться я не могла, я должна была смотреть, ничего другого мне не оставалось. Пятно рванулось к плечу, снова замерло, а потом стало медленно, сантиметр за сантиметром разрываться на две части. Оно расходилось в стороны. Превратилось в восьмерку, а потом разделилось вовсе.
Сначала Жук сипел, потом потерял сознание, и я подумала, что ему очень повезло, ну, что он свалился в обморок. Я сама чуть не грохнулась в обморок от всего этого. Я хотела бежать, бежать, бежать.
Новое пятно успокоилось. В месте разделения наливался красным разрыв, кожа тут потрескалась, и из этих мелких трещин сочилась прозрачная жидкость.
Я надела на Жука рубашку, Жук был без сознания.
Он очнулся минут через пятнадцать. Все пятнадцать минут я сидела и сторожила. Кажется, ему стало лучше. Во всяком случае безумия во взгляде больше не было. И температура вроде бы спала. Только пот по лбу катился.
– Черт, – сказал Жук. – Как-то я вырубился... Что со мной?
– Скорее всего, грипп, – сказала я. – Тебе стало плохо, и мы пришли вот сюда. Теперь ты отдохнул.
– Ага. – Жук увидел свой самострел и сразу потянулся к нему. – Я так и подумал.
Я не решилась ему помешать. Я лишь вспомнила, что надо делать с гранатой. Прижать ручку, выдернуть кольцо, отпустить ручку, кинуть. Получи, фашист, гранату.
Жук проверил самострел, остался доволен.
– Что мы сидим? – спросил он и бодро, как-то даже рывком вскочил на ноги. – По-моему, пора двигать.
– Пора, – согласилась я.
– Могу поспорить, что вон там, за углом есть указательная стрелка. – Жук взял рюкзак, открыл дверь, и мы вышли в коридор.
Стрелка и в самом деле была, но я на нее не смотрела. Я смотрела на Жука.
– Отлично! – сказал Жук. – Нам туда.
И неутомимым шагом спортсмена-марафонца двинулся в указываемом стрелкой направлении. Я за ним еле поспевала.
– Володька заблудился, – рассуждал Жук. – И Дэн заблудился. Тут уж ничего не поделаешь. Но наша задача теперь заключается в том, чтобы найти выход и позвать на помощь людей. Мы баллончиком отмечали все повороты, так что их быстро найдут. И окажут первую медицинскую помощь, если нужно.
Да, думала я. Окажут. А у меня даже никакого оружия. Хотя нет, есть граната. Интересно, он о ней помнит?
– Кстати, Валя. – Жук обернулся. – Я там тебе гранату
Он о ней помнил.
– Тяжело, – сказала я.
– Правильно. – Жук забрал гранату. – И рука болит. Гранаты девушкам не игрушка.
Он забрал у меня гранату.
– К тому же она не настоящая. – Жук захихикал. – Учебная. Я вас наколол. Ею и кошку не убьешь.
Это уж точно, подумала я.
Мы вышли к мосту. Мост, вернее мостик, был перекинут над провалом. В этом месте коридор как бы расширялся и образовывалось пустое пространство, над которым был переброшен мостик. Жук зашел на мост и сразу же, как водится, плюнул вниз. Я осторожно перевесилась через перила.
Ничего видно не было. Наверное, внизу был ручей. Или река. Запах снизу поднимался соответствующий – водяной. Но не только водяной. То ли нефтью, то ли еще чем пахло от этой воды.
– Это река, – объяснил мне Жук. – Она течет в подземное море. В это море впадают все подземные реки этой стороны... И не только этой... Это очень необычное место...
Интересно, откуда он про все это знает? Впрочем, я догадывалась. Жук сел на мостик и свесил ноги. Он поглядел на меня и стал рассказывать.
Быстро, как будто слова вырывались из него сами, против воли.
– Но там есть не только море, там есть еще... Я не знаю, как это можно назвать. Но оно существует гораздо дольше, чем существуют люди. Может, это алтарь, может, это храм. Его построили те, первые существа. Они жили в те времена, когда люди еще бегали по зеленым равнинам в виде мерзких полосатых сумчатых крыс! Первые существа были великой расой! Да, моя милая Валя, да! Они владели планетой, и все, что могло двигаться, все древние твари, обитавшие в том мире, подчинялись Их воле. Даже больше. Они могли управлять камнями, Они могли управлять водой. Они могли управлять ветром. А потом случилась катастрофа, никто не знает, что это была за катастрофа, но первые существа почти все погибли из-за яда, разлившегося в воздухе. Выжило совсем мало. Те, кто выжили, спустились под землю и стали жить там в светящихся каменных лабиринтах...
Жук замолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Он пошевелил плечами, будто старался нащупать что-то там, у себя за спиной.
– Пятна... – сказал он. – Дэн дурак. Это не пятна. Это не пятна... Это слуги... ЕГО слуги! Он их кормит... кормит их...
По подбородку Жука потекла белая струйка. И я увидела, как под рубашкой задвигались эти твари.
– Крысолов кормит их... Они служат ему, они Его глаза, они Его уши... Если бы ты знала, как это больно...
Не знаю, что тогда случилось, скорее всего, Жук прикусил язык – на губах у него проступила красная пена. А может, это пятна стали рвать его изнутри...
Жук согнулся пополам и стоял так, наверное, с минуту. Потом он выпрямился и продолжил как ни в чем не бывало:
– Первые существа спаслись под землей. Но яд все равно уже отравил Их. Они умирали, медленно умирали, по одному. А потом, через много тысяч лет, или даже через много миллионов лет, появились первые люди.
Жук сделал паузу и посмотрел мне прямо в глаза.
– Первые люди были Их пищей, – сказал он.
Жук сидел на мосту и рассказывал. Я его слушала. Читала по губам.