Не дать уйти
Шрифт:
Стук в дверь остановил ход ее мыслей. Кира отперла номер. На пороге стояла домовладелица.
–На моей вывеске написано "Все по-домашнему". Поэтому пока ты здесь, это твой дом. – И слегка оттолкнув опешившую девушку в сторону, Сью прошла в номер.
Она поставила на стол поднос с едой: стейк с сытным гарниром, салат и большую чашку зеленого чая. В плетеной корзиночке изумительно пахли пончики с сахарной пудрой. У Киры аж голова закружилась от увиденного. Желудок отреагировал так громко, что казалось, слышно было на всю округу. Она вконец смутилась.
– Извините, мэм я не могу этого принять. Мне совершенно нечем с вами расплатиться.
– Можешь и примешь! – Миссис Сью подвинула кресло к столу. – Садись и поешь. Знаешь, я очень многое повидала на своем веку. И могу сказать: ты сильно отличаешься от тех бродяг, которые порой забредают в мой отель. Слишком совестливая и воспитанная.
Кира неуверенно опустилась в кресло и сначала осторожно, а потом с разросшимся аппетитом стала поглощать еду, сквозь слезы поглядывая на хозяйку.
–У меня к тебе есть предложение, – без предисловий начала Сью, когда Кира поела. – Моя помощница уехала к сестре на две недели. По большому счету, я осталась одна, если не считать грузчика. Но он малость туповат. Так что толку от него немного. Постояльцев сейчас мало. Ведь скоро Рождество. Сама видишь, как здесь тихо. Но тем не менее, я весь день на кухне: людей надо кормить. И у конторки постоять тоже надо.
– Я поняла, – тихо сказала Кира. – Что требуется?
–Вижу: с руками у тебя беда. Значит никакой влажной уборки. Будешь менять постельное белье, халаты, полотенца, протирать пыль, приносить еду в номера, выполнять поручения постояльцев. Справишься?
–Справлюсь. Только остаться я могу дня на три-четыре, не больше. Меня ждут… наверное. – Девушка опустила глаза.
–Сойдет. Денег больших не обещаю. Зато у тебя будет горячая еда и постель.
Сью встала:
–Тогда договорились. Приступишь завтра. Я разбужу тебя. А теперь отдыхай.
После того, как женщина ушла, Кира тут же забралась в постель и, вытянув измученное тело, быстро уснула.
Миссис Сью на деле оказалась очень чуткой и доброй женщиной. А вся эта ее строгость была лишь необходимостью: управлять одной трехэтажным мотелем – дело не совсем легкое. Нужно быть жесткой, а иногда и жестокой. Мужского плеча не было. Потому миссис Сью сама была для себя и опорой и опекой.
Этот мотель они купили вместе с мужем. Тогда это было полуразвалившееся здание с прогнившими полами, тоннами пыли и занавесками из паутины. Но стремление к давней мечте было таким сильным, что все препятствия казались если не мелкими, то вполне преодолимыми. Так вместе они отремонтировали и обустроили два этажа. Детей у пары не было, и, наверное, потому мотель справедливо считался их долгожданным детищем. Дела шли хорошо, постояльцев хватало. Ну а потом по нелепому стечению обстоятельств, приведшему к трагедии, миссис Сью осталась одна.
Любимый мотель помог не опустить руки и не опуститься самой. Напротив, миссис Сью похоронив мужа, с какой-то даже яростной настойчивостью и неуемной энергией отремонтировала третий этаж, расширила спектр услуг и погрузилась с головой в дела.
Обо всем этом Кира узнала из вскользь оброненных слов или за чашкой чая, когда женщина приглашала свою помощницу в кухню отдохнуть в перерыве между делами. Их, кстати, у Киры было не особо много. У нее даже сложилось впечатление, будто миссис Сью нуждалась скорее не в помощнице, а в собеседнике, пока ее заместитель не вернется из поездки к родственникам.
Как бы то ни было, Кира старалась быть полезной везде, где могла. Она пылесосила ковры и обивку мебели, забирала у задней двери привозимые по утрам продукты, разносила постояльцам прессу и еду, если те хотели поесть у себя в номере, помогала на кухне. Так прошла почти неделя. Проснувшись очередным утром, Кира поняла, что не может больше здесь оставаться: нужно продолжать путь. Времени потеряно много, а к своей цели она не приблизилась даже на милю.
Когда Кира спустилась вниз, миссис Сью, как и подобает добросовестной хозяйке, уже вовсю занималась делами: что-то подсчитывала, стуча пальцами по калькулятору, записывала в толстую тетрадь, лежащую перед ней на стойке.
–Доброе утро, мэм. – Кира слегка замялась, увидев, как изменилось лицо женщины, едва та заметила рюкзак.
– Доброе… Все-таки уезжаешь? Признаться думала, побудешь еще немного.
–Меня ждут. – Кира развела руками.
–Понимаю. Вот держи. – Женщина открыла маленький ящичек в бюро, достала из него конверт и протянула девушке.
–Что в нем?
–Деньги.
–Не нужно, миссис Сью.
–Бери. Это жалованье. Ты хорошая девочка, Кира. Я ни о чем тебя не расспрашивала, но уверена: что-то нехорошее случилось в твоей жизни. Я искренне желаю, чтобы ты нашла в себе силы со всем справиться. Держи.
Девушка взяла протянутый конверт.
–Жаль, на моем пути попадается очень мало таких людей. Спасибо за все, что вы для меня сделали.
Подойдя к женщине, Кира порывисто обняла ее.
–Счастливого пути, девочка.
Кира заставила себя разжать руки и, боясь передумать и остаться, не оборачиваясь, заковыляла к двери.
Очередной городок остался позади. Их было так много за последнее время, что Кира не смогла бы вспомнить названий и пяти из них. Она сидела на остановке, зябко кутаясь в изодранный пуховик. Натянув на голову глубокий капюшон, отороченный мехом, наблюдала, как снежинки, носимые промозглым ветром, застревают в опушке.
Кира посмотрела на часы. Циферблат был разбит и заклеен скотчем. Но стрелки исправно тикали, отсчитывая часы пути. Постепенно эти часы складывались в дни. А те как-то незаметно сложились в полтора месяца. Да, она уже почти два месяца в пути. Но судя по объяснениям случайных знакомых и карте, лежащей в кармане рюкзака, осталось немного. Может пару-тройку дней всего. Через двадцать пять минут подойдет автобус, который повезет ее в Престон. А там – через Ланкастер она сможет добраться до Карлайла.
Кира вздохнула. Столько времени на ветру она не продержится. Ноги и руки уже давно закоченели. Девушка осмотрелась. Справа был какой-то бар. Судя по вывеске, там разливали самое лучшее живое пиво в округе.
Надеюсь, чай там тоже разливают. – Мысль о горячей чашке согрела душу, но телу тоже хотелось тепла. – Я только погреюсь и назад.
Внутри было накурено, неимоверно душно и пахло пролитым пивом. Два столика были заняты довольно рослыми мужчинами, которые громко что-то обсуждали, не сильно заботясь о том, что их слышит весь бар. Впрочем, помешать они ни кому не могли: посетителей больше не было.