(Не) дай мне уйти
Шрифт:
Девчушка, заметив присутствие чужого человека, ближе прильнула к матери, стараясь найти у нее защиты. Полина встревоженно посмотрела на меня, и понять ее можно было. Она же ничего не знала обо мне, кроме имени. Наверное, это и хорошо.
– Не стоит меня бояться, – протянул я руку ребенку, – добрый доктор тебя осмотрит. Всего лишь пощупаю твой животик. Как ты умудрилась проглотить ластик?
Няня стояла в стороне, видимо, она уже успела ввести Полину в курс дела и теперь чувствовала себя гораздо легче. На удивление ребенок ответил мне зеркальным жестом. Девочка протянула
Осторожно касаясь малышки, я пропальпировал ладонью ее живот.
– Я смотрела мультики, – робко произнесла девочка, переводя взгляд со своей мамы на меня. – И рисовала пони, хочешь посмотреть?! Они желтые и розовые, очень красивые. Когда я вырасту, у меня будет их много, и еще обязательно единорог.
– Значит, во всём виноваты мультики…– сдвинул я брови к переносице.
Девочка вздохнула, смахнув прядь со лба, а потом прошептала, словно в комнате, кроме нас с ней никого не было.
– Мама часто грустит, а я хочу, чтобы она улыбалась. Поэтому, когда у меня будет единорог, я почешу его спинку и загадаю желание.
– Желание? Наверное, новую куклу?
–Нет, – замотала девочка головой, – хочу, чтобы и у меня был папа, как у детей, что ходят со мной в садик
Кажется, у этой маленькой девочки получилось заставить меня потерять дар речи. Поразительно, но говорят: дети чувствуют хороших и плохих людей. И, похоже, ребенок посчитал меня положительным персонажем в этой истории. Она смотрела лазурным взглядом, в котором плескалась жизнь, непосредственность, чистота. Эти ощущения – странные, новые для меня, заставляли то и дело встречаться глазами с Полиной. Она видела, что ребенок меня не боялся, и это ее обескураживало.
– Ничего страшного не наблюдаю. Через пару дней выйдет естественным путем. Это всего лишь резинка. Поверь, – обратился я к Полине, как бы между делом коснувшись ее плеча, – некоторые глотают иглы и благополучно их… ну ты поняла.
Полина закатила глаза, цокнув языком.
– Ты точно врач?! – язвительно поинтересовалась она, выходя со мной из комнаты.
– Конечно, – кивнул я, расправляя плечи, – правда, ветеринар…
– Что? – зашипела Полина, косясь на дверь детской. – Да ты, ты.
– Хорош собой и умен. А тебе пора прекращать грустить, дети должны мечтать о велосипеде в ее возрасте, а не… – последнюю фразу попытался произнести строго, но Полина не позволила закончить речь.
Девушка дернула плечом, словно желая избавиться от моего внимания.
– Заткнись, как там тебя… Кажется, Денис.
– Если ты не будешь артачиться, у нас появится возможность узнать друг друга получше.
– Ну ты и нахал, – скрестила она руки на груди, сморщив носик. – Даже и не надейся, и почему я только еще полицию не вызвала?!
– Я б тебе объяснил, – приблизившись к ней на максимум, прошептал прямо в губы, – но мы здесь не одни.
Ее зрачки расширились, а в глазах сверкнуло пламя. Я чувствовал ее дыхание и, кажется, уже хотел плевать на все, что творится кругом. Приятель в штанах напомнил о себе, предательски выступив бугром под ширинкой, и Полина, явно
– Извращенец, – сквозь улыбку произнесла она. – И почему мне постоянно на пути встречаются одни придурки?! Ты псих. Самый настоящий. Да и я не лучше, раз впустила тебя в свою квартиру, – обхватила она руками виски, печально опустив плечи.
А меня словно кто-то толкнул в спину в это мгновение. Я просто сделал шаг к ней, а в следующий момент бесцеремонно вторгся в ее рот языком.
Это был какой-то взрыв. Когда от прикосновений сносит крышу, а жизнь начинает напоминать больше апокалипсис. Всего несколько секунд длился поцелуй, ровно до тех пор, пока Полина не пришла в себя от моей наглости. А потом она с нескрываемым удовольствием залепила мне пощечину, одарив при этом таким взглядом, что впору пойти и прыгнуть с моста. Рука у красотки оказалась тяжелой. Но, черт возьми, я бы ни на что не променял эти мгновения. Момент, когда я смог ощутить ее вкус. В моих руках она была такой беззащитной, слабой, и я знал, знал, что никто и никогда не будет ее целовать с большей нежностью, чем я.
Пытаясь ловить ее запах, словно хватаясь расцарапанными пальцами за выступ скалы и желая спасти свою шкуру, я не сводил с нее взгляда.
Промокшая до нитки под осенним ливнем, она дрожала, наверное, проклиная все на свете. Мне было непросто, а уж каково ей я даже не представлял. Водоворот из чувств, мыслей, настоящая каша в голове. Да елки-палки, что же все так сложно в этой жизни.
Я все тридцать лет, как перекати-поле. Гулянки, женщины, работа, может, и не самая правильная, но кто-то должен и этим заниматься. Лишь изредка закрадывалась мысль, что не все правильно в моем существовании. Оглядывался на друзей, которые остепенились, и не верил, наоборот, отшучивался, что в моей жизни подобного никогда не будет. Но вот ведь встретил ее и пропал. Провалился ко всем чертям. И в первый раз выть захотелось от безнадёги. Потому что не имел права ломать ее уклад, не имел этого гребаного права ослушаться приказа.
С ребятами шутки плохи. Закончиться все может печально для меня – просто спустят шкуру, и поминай как звали. Да и участь Полины, скорее всего, предрешена. Но разве теперь я мог позволить, мог допустить такой исход?!
И дело здесь даже не в человеколюбии, не в моих мыслях и эмоциях, а дело в ней… в той маленькой девочке, которая еще несколько минут назад льнула к матери, смотря лучистым взглядом.
– Прости, не сдержался, – серьезным тоном произнес я, видя, что слезы текут по щекам Полины.
Она прижалась спиной к стене в коридоре и рассматривала ламинат под своими ногами.
– Полина, – несмело протянул к ней руку, коснувшись ее ладони.
Девушка подняла глаза и резко отшатнулась в сторону. Она боялась меня. Боялась, словно я был самым мерзким существом на планете, словно я был дьяволом.
– Кто ты? – смахивая слезинку, шмыгнула она носом. – Что тебе нужно от меня?!
– Я?! – да твою же… слов не было и ответа не находилось. Вот вроде простой вопрос, а что сказать – не знал. Действительно, все когда-нибудь случается в первый раз.