(Не)добрый молодец
Шрифт:
— Приветствую тебя бесстрашный отрок! Я вижу, что ты живой, хоть и пострадал в битве с мертвяками.
— Да, это так.
— А как у тебя получилось не заразиться от них, ведь я вижу, что тебя несколько раз ранили.
— У меня видимо иммунитет на них, — машинально ответил на это Вадим.
— Имучто?
— Невосприимчивость! — не нашёл другого слова Белозёрцев.
— Невосшто? — по-прежнему не мог понять воевода странного отрока. — Ты часом не сошёл с ума?
— Пока нет, — усмехнулся Вадим, — хотя и не исключаю такую возможность. Меня не берёт зараза, не знаю почему, но
— Не в деньгах дело, а в том, что мы боимся от вас заразы. Проникнет она в город, и тогда всем будет погибель.
— Она не передаётся по воздуху, только укус и слюна в кровь если попадёт. Мы все чистые, а сам я не собираюсь к вам идти, у меня другая дорога. Мне семью спасти, а сам я смогу о себе позаботиться.
— Ммм, — воевода крепко задумался, внимательно осматривая отрока и пытаясь найти в нём признаки бесовщины или одержимости.
— Папа! — внезапно возникла перед ним его дочь, — надо их обязательно спасти.
— Уйди Наталья, не мешай. Не видишь, я думаю.
Девушка глянула на нахмуренное чело отца и поспешила ретироваться. Характер своего отца она прекрасно знала и поэтому молча повиновалась ему.
Воевода снова глянул на стоящего внизу Вадима.
— Тебя, как звать-величать?
— Поместный дворянин Вадим Белозёрцев.
— Гм, ну и имечко тебе придумали родители, литвин што ли?
— Литвин, — привычно не стал спорить Вадим.
— Давай так, даю тебе две ночи и весь завтрашний день, если переживёте их и придёте сами и не больными, то так и быть, впущу твоих в город, поселю для начала отдельно, а потом, если они не обратятся в мертвяков, дам им жизни.
Вадим помолчал, переваривая полученную информацию, потом, мысленно пожал плечами. А есть ли у него вообще выбор? Очевидно, что нет. Придётся забаррикадироваться в доме и двое суток из него не вылазить. Надо только водою запастись.
— Хорошо. Пройдёт следующий день и завершится ночь, и утром мы придём все вместе. Только не обмани меня воевода, а то прокляну тебя, когда погибать буду у стен твоего города от бесов. Не страшна сама смерть, как страшно предательство. Помни об этом и жди! — не дожидаясь ответа, Вадим развернулся и побежал назад.
Из-за ближайшей избы тут же выскочили два беса и прыгнули на него, один держа в руках большой кинжал, а другой косу. Вадим, отпрыгнул в сторону и ударил фламбергом по руке с кинжалом, отрубив её и бросился бежать. Косарь смерти, неуклюже развернулся и побежал за ним, чтобы за углом нарваться на другой удар и потерять свою голову.
Коса отлетела в сторону, а его непутёвая голова покатилась по пыльной земле. Второй бес, потеряв руку, не стал преследовать Вадима и отстал. Добежав до дома, где пряталась Маруся с Агафьей и детьми, он громко крикнул. Дверь тут же распахнулась, но радостные крики и плач, пришлось прекращать, чтобы запастись на ночь всем необходимым. Забаррикадировавшись, они стали пережидать ночь. Дети уже чувствовали
Ночь прошла беспокойно, но ожидаемо. Кто-то, как обычно, пытался ломиться, но не преуспел в этом. Наступившее утро, а затем день, подарил им возможность сготовить горячую еду и питьё, и снова залечь на ночь в глухую осаду. Утро всеми было встречено с напряжённым ожиданием, что оно им принесёт, смерть или жизнь, то неведомо. Распахнув дверь, Вадим осмотрелся и не обнаружив никого рядом, кивнул Маруси.
Женщина, подхватив на руки двоих детей, отдала самого младшего Агафье, а двое, что постарше, ухватились за материнскую юбку. Шли все очень быстро как женщины, так и дети. Вадим шёл сначала впереди, потом, сбоку сопровождая их, благо идти в принципе не далеко. Как только они увидели впереди стену, все побежали к ней, оставив Вадима беречь тыл.
В этот раз им повезло и никого из монстров возле стены не оказалось. Подбежав к ней, Маруся стала кричать и плакать, пока Вадим охранял их сзади, медленно отступая.
— Мы пришли! — крикнул Вадим пришедшему на стену сотнику.
— Вижу. За воеводой уже послали, пусть дети разденутся.
Вадим кивнул, дети разделись. Сотник, глянув на них сверху, утвердительно кивнул головою.
— Теперь, бабы.
— Пусть их осмотрит женщина уже за воротами, — не согласился Вадим.
— Нет. Меня не интересуют их прелести, что я, голую бабу не видал?! А вот мертвяков нам не надобно, особливо женщин, больно мерзопакостными они становятся.
— Да смотри, чего меня стесняться! — разозлилась Маруся и задрала юбку, обнажив своё белое тело.
Агафья заплакала и тоже стала натягивать на голову юбку, Вадим отвернулся, сказав ей перед этим: — спиной повернись, нечего им тебя спереди разглядывать, и по спине будет всё ясно.
Агаша так и сделала, пока Вадим смотрел назад, ища взглядом бесов. В это время на стену поднялся воевода, что находился недалеко от неё в ожидании всего семейства.
— Ну что, осмотрел?
— Осмотрел, — ответил Апокся, — живые, всё на месте, дети тоже.
— Вижу, спускайте верёвки и корзины, втянем их на стены.
Апокся кивнул стрельцам, а те быстро скинули две корзины, одну для детей, другую для взрослых. Маруся запричитала, и стала впихивать в корзину детей. Вадим улучил момент и быстро сунул ей в руку небольшой кошель с мелкой монетой. Вскоре обе корзины стали подымать наверх. Дети все не вместились в неё, только самые маленькие и Вадим остался с двумя малышами и Агафьей. Агаша вдруг горько зарыдала и бросилась на грудь Вадиму, заливая его горькими слезами и исступлённо целуя ему лицо.
— Ладно тебе, Агаша, успокойся.
— Не бросай меня, я тебя люблю, как брата. Как мне жить?! — заливалась она слезами.
— Прекрати, Агаша, у меня нет другого выхода. Вот, возьми деньги и береги себя. Маруся тебя воспитает и замуж выдаст, а я не смогу всегда быть рядом. Расти в прекрасную девушку и раз так получилось, то помни обо мне. Даст Бог, ещё свидимся!
— Я не забуду, — ревела девчонка и не хотела отпускать Вадима даже когда вернулись обе корзины. С трудом оторвав от себя девчонку, он погрузил сначала малышей, а потом, и Агафью.