Не эра для драконов. Сборник рассказов
Шрифт:
– Новичок, ты чего молчишь? Обиделся что-ли?
– Оставь его, Кравченко.
– А ты не лезь, Володь! Рябчиков, вруби подсветку шлема, дай хоть в глаза те… Посм… трю…
Голос Лихачёва прорывает наступившее затишье после второго вырубившегося члена отряда.
– Сержант, пойдём.
Громыхает и скрипит скафандр, поднимая вместе с собой капитана. Музыка более не играет, и на записи раздаётся целый ворох звуков: храп Совы, хриплое дыхание Кравченко, затяжки
Но ни одного звука не доносится от Рябчика.
– Сержант?
Последним говорит Володя, легонько вздыхая.
– Рябчиков. Разочаровываешь…
Запись обрывается.
21:00.
Старший сержант Рябчиков мёртв. Что его убило – неизвестно, вскрыть ИКБС без специнструментов извне не вышло. Костюм показывает, что все жизненные показатели у сержанта в норме. Но он мёртв – дыхания нет, мы проверили. Как может не быть дыхания, если есть пульс? Не знаю. И не думаю, что хочу знать.
Отряд деморализован. Мы оставили тело на нашей стоянке, после выдвинулись вперёд.
Сперва ранение Совы. Потом смерть новичка.
Мы плохо спали. Дозор прошёл спокойно. Впереди шестой этаж. Патронов много. Еды много.
Мы не чувствуем себя в безопасности.
23:02.
Сова научилась ориентироваться в пещерах. Говорит, что сможет найти путь, если мы выйдем к основному стволу. Этой «ночью» поставлю Ятагана в дозор. Самому нужно поспать – не хочу прибегать к стимуляторам без критической необходимости.
Впервые за сорок с лишним лет моей службы я испытываю не тревогу, а страх. Я никогда не признаюсь в этом остальным, но здесь – напишу. Чуть больше суток во Втором Уральском кратере, а по ощущениям – целый год.
Фильтры работают. Приборы работают. Эхолокация и датчики движения всё ещё недоступны. Володя снял свой скафандр, предпряняв попытку выяснить причину неполадки. У него инженерное образование. Всегда говорил, что никогда не пригодится, ведь мы только и делаем, что стреляем да бегаем. Теперь – пригодилось.
23:47.
Вышли на шестой этаж. Володя починил эхолокацию. Восстанавливаем полную карту пещер. Учёных не ищем. Себе дороже. Главное – дойти до десятого этажа. Лаборатория там укреплена лучше, чем бункер Президента. Оттуда выйдем на спутники – на горе спрятана антенная установка. Свяжемся со штабом, вызовем эвакуацию.
Скафандры засбоили, по словам Володи, из-за перегрузки сенсоров. Он вскрыл логи системной памяти встроенного ИИ костюма – там было около пятидесяти терабайт пустых, битых файлов. Говорит, это якобы информация, пойманная датчиками движения и эхолокаторами, когда мы спустились в кратер. Что здесь творится?
Непонятная тень, которую не брали пули. Полностью заглушенные коммуникации как с внутренностью кратера, так и с внешним миром. Покинутое строительно оборудование на верхних этажах. Всё ещё никаких следов учёных. Почему всё выглядит оставленным как минимум пару лет назад? Я начинаю видеть здесь
18.10.2049. 5:56. Запись №4324. Второй день во Втором кратере.
Полностью исследовали шестой этаж. Видели теней – пускай уж, как получилось, так и будем их называть. На каждой, при замедленной съёмке, виден бейдж. Теперь ясно, что стало с учёными. Пронаблюдав за тенями, мы не заметили в их передвижении никакой логики. На свет они не реагируют, на звуки тоже. Сработало тепло, но после первого брошенного флаера тени перестали реагировать и на повышение температуры.
Кроме теней, нашли несколько лабораторий. Мелкие, буквально барак человек на десять. Электричества нет. Получилось запитать генератор у одной. Никаких документов нет. Я слышал об этом ещё в Первом кратере. Верхние этажи вообще не хранят информацию. Всё в цифровом виде, в архиве на сервере – а тот находится в самом низу. Ближайший компьютерный терминал мы увидим, наверно, только на минус восьмом этаже.
Сейчас осели здесь, в лаборатории. Кравченко говорит, что водку стоит поберечь. Если он это говорит, значит, мы все переходим на сухой закон. Больше нервы лечить нечем.
А они шалят.
Кравченко чуть не застрелил Володю, вернувшегося с разведки вглубь тоннелей. Обошлось – пуля прошла по касательной, срикошетив от пластины костюма. Володя перестал делиться сигаретами с Кравченко.
Сова почти не говорит. Хуже, чем Ятаган – тот хотя бы двигается. Мы не понимаем, как это место может столь сильно влиять на подготовленный организм. Я имею в виду, что мы уже много раз спускались в подобный же кратер, только к западу отсюда. Откуда такая разница? Почему это место так на нас теперь действует? Мы все, каждый из «Альфы» – боец, каких поискать надо.
Сраная поломка в сраном Втором кратере.
Два дня. Мы здесь два дня. Почему я чувствую, что прошло гораздо больше? Плевать. Даже если здесь творится что-то уму непостижимое, я обязан сохранить отряд в живых. Их решение – моё решение. Сейчас допишу и попытаюсь растормошить младшего лейтенанта Совину.
10:00.
Мы потратили лишние часы, чтобы изучить весь шестой этаж. Пометили, в каких местах чаще всего появляются тени. Засели в той же лаборатории. Хотя бы свет появился. Пещера чёрная, серая и мёртвая. Такая же, какая была при свете фар наших костюмов.
Володя пытается найти в происходящем логику. Пытается… Строить теории. Поднимает учебники по астрофизике. Зачем-то. Хорошо, что у него всегда под рукой тонна энциклопедий в оффлайн-режиме. Вообще, раз уж мы тут застряли, опишу-ка я «Альфу», как есть. Если выберемся – и ладно. Если нет…
Пусть те, кто придёт за нами, узнают, какие были мои товарищи.
Ятаган. Старший лейтенант. Моя правая рука. Старый и похож на дуб. Невозмутимый, как сто слонов. Непробиваемый, как сто танков. Мало говорит, много делает. Без него я буквально как без рук. Ха-ха. О, боже, я уже начинаю вести диалог сам с собой. Выберемся отсюда – и первым делом к мозгоправу. Ладно.