Не говори никому
Шрифт:
Меня здорово встряхнула эта фраза. Я перестал разыгрывать белого миссионера и стал просто хорошим доктором. Я окружу девочку и ее ребенка всевозможной заботой и не стану объяснять маленькой дурочке, что Терелл скоро исчезнет из ее жизни, что она уже испортила себе будущее и, вероятно, родит еще парочку детей от других отцов до того, как ей исполнится двадцать.
Если думать об этом слишком много, начнешь сходить с ума.
Мы поговорили еще несколько минут. Вернее, говорила девочка, а я слушал. Моя смотровая, исполняющая также роль офиса, была размером с тюремную камеру (только не подумайте, что я знаю это по собственному опыту), со стенами, выкрашенными в
Радиатор жарил на полную мощность, потому что в месте, где постоянно раздеваются дети, это просто необходимо. Я был одет в рабочий «костюм»: джинсы, рубашка и яркий галстук с эмблемой благотворительного фонда «Спасение детей» и датой «1994». Я не ношу белый халат. Мне кажется, он пугает малышей.
Моя четырнадцатилетка – я никак не мог отвлечься от ее возраста – была неплохой девочкой. Смешно, но большинство из них именно такие. Я выписал направление к хорошему гинекологу, потом поговорил с ее матерью. Ничего нового или необычного. Как я уже сказал, приходится заниматься такими вещами почти каждый день. Мы даже обнялись, перед тем как мать с дочкой вышли. За спиной девочки мы с матерью обменялись взглядами. Ко мне ежедневно приводят своих детей примерно двадцать пять женщин – правда, к концу недели я могу на пальцах сосчитать тех, кто замужем.
Как я уже говорил, я никого не осуждаю. Я лишь наблюдатель.
Проводив посетителей, я взял медицинскую карту беременной и просмотрел несколько страниц. Я вел девочку с тех пор, как был еще ординатором, а ей исполнилось всего-навсего восемь. Она взрослела у меня на глазах. Я попытался вспомнить, как шесть лет назад выглядела моя пациентка, и понял, что девочка мало изменилась. Наконец-то можно зажмуриться и изо всех сил потереть глаза.
И тут истошно заорал Гомер Симпсон: «Почта! Почта пришла! О-о-о-о!»
Пришлось открыть глаза и повернуться к монитору. Гомера Симпсона – одного из героев мультика «Симпсоны» – кто-то встроил в систему оповещения компьютерной почты, а я и не возражал. Мне даже нравилось.
Только собрался проверить входящие, заквакал интерком, и Ванда, секретарь, неуверенно проговорила:
– Вас… кхм… вас… просит… Шона.
Я понял ее смятение, поблагодарил и нажал мигающую кнопку.
– Привет, солнышко.
– Не надо любезностей, – отозвались на том конце трубки. – Я уже иду.
Я поднялся и прошел по коридору к приемной, куда с улицы входила Шона. Она вошла в маленькое помещение так, будто делала нам одолжение. Шона – топ-модель, все знают ее по имени так же, как Шер или, скажем, Наоми. При росте 185 сантиметров она весит 76 кило и выглядит, как вы и сами догадались, головокружительно. Все в приемной, повернув головы в ее сторону, невольно подтвердили этот эпитет.
Шона даже не подумала остановиться около секретаря, а секретарю и в голову не пришло ее окликнуть. Кивнув в сторону входной двери, она заявила:
– Ленч. Немедленно.
– Я же говорил, что буду занят.
– Надень пальто, там холодно.
– Слушай, у меня все нормально. В конце концов, годовщина только завтра.
– Столик заказан.
Я заколебался, и Шона это почувствовала.
– Пойдем,
– Я никогда не кадрил цыпочек.
– Хорошо, я кадрила без тебя. Надевай пальто, и идем.
Я сдался и пошел одеваться. Около моего кабинета одна из мамаш хитро улыбнулась мне и шепнула:
– В жизни она даже лучше, чем на экране.
– Точно, – согласился я.
– А вы с ней… – Мамашка сложила ладони вместе.
– Нет, у нее уже есть кое-кто.
– Правда? И кто же?
– Моя сестра.
Мы сидели в облезлом китайском ресторанчике. Официант-китаец, как оказалось, понимал только по-испански. Шона, одетая в безупречный синий костюм, нахмурилась:
– Это что, мясо Му-шу [4] в черепашьем панцире?
– А ты попробуй, – посоветовал я.
4
Му-шу – маленький дракончик, герой мультфильма «Мулан», снятого на студии У. Диснея.
Мы познакомились в первый день учебы в колледже. При составлении списков куда-то пропала буква «а», и вместо Шоны появился Шон. В итоге нас поселили в одну комнату в общежитии. Мы сначала хотели сообщить об ошибке в администрацию, но разговорились и неожиданно почувствовали растущую симпатию. Шона поставила мне пиво, и через час мы решили оставить все как есть. А то еще неизвестно, каких придурков могут к нам подселить.
Я поступил в Амхерст, знаменитый частный колледж в западном Массачусетсе. И если есть на свете место, где собирается больше маменькиных сынков, чем там, то я его не знаю. Элизабет, наша школьная звезда, выбрала Йель. [5] Конечно, мы могли поступить куда-то вместе, однако, обсудив все «за» и «против», решили, что надо вести себя по-взрослому и серьезно проверить наши отношения. Вы спрашиваете, что из этого вышло? Мы дико скучали друг без друга, разлука лишь укрепила чувства, придав им налет романтического страдания.
5
Йель – Йельский университет – частный университет в г. Нью-Хейвен. Старейший университет в США, основан в 1701 г.
Слащаво, я знаю.
– Посидишь сегодня с Марком? – спросила Шона с набитым ртом.
Марк был моим пятилетним племянником. Незадолго до окончания института Шона начала встречаться с Линдой. Семь лет назад они поженились, продуктом этой так называемой любви и стал Марк. Ну, конечно, не без помощи искусственного осеменения. Линда выносила ребенка, а Шона усыновила. Будучи несколько старомодными, они надеялись, что сын вырастет настоящим мужчиной, и я был призван олицетворять мужское влияние.
Короче, если вспомнить, что творится на работе, моя жизнь явно напоминает шоу «Семейка Осборн».
– Без проблем, – отозвался я. – Как раз хотел посмотреть новый диснеевский мультик.
– Ой, он замечательный! Не хуже «Покахонтас».
– Вот и отлично. А куда вы собрались, если не секрет?
– Очередное дурацкое мероприятие. Теперь лесбиянки в моде, и наша общественная жизнь стала чересчур бурной. Порой я даже жалею о временах, когда приходилось прятаться по туалетам.
Я заказал себе пиво. Не надо бы… а, ну ладно, одно – не страшно. Шона последовала моему примеру.